Отдаленный

Я больше в зеркале себя не замечаю,
Не вижу отраженья своего,
В нем задний фон спокойно различаем,
А тела в зеркале не видно моего.
Быть может я в потустороннем мире
И перед зеркалом стоит моя душа,
Жизнь пролетела как-то незаметно,
О счастье не оставив и следа.
Пытаюсь вспомнить, прокрутить сначала,
Собрать обрывки памяти своей,
Неужто счастье душа не повстречала
И не познала радость светлых дней?
Не может быть, смотрю я в отдаленных
Местах своей безжизненной души,
Но нахожу лишь...

Положу на сердце отголоски жреческой поэзии волн фисташковых.
Тишину льняную, хлопок облаков, свечи рощ сентябрьских приму себе в собратья.
В зеркале руды ночной старателем возьмет меня пещерная луна.
Почерком олив под ониксом дожей след свой разукрашу,
след, ведущий в кому белых ароматов мрамора зимы, след, ведущий в платье
снов аквамариновых речных, след луча окна,
пробивающего мрак гробов панельных глянцем родников.
Музыка колодезного дна расплескалась бриллиантовым приливом...

Что будет дальше?
Кто скажет мне?
Нервная рябь воду колышит.
Кому прокричать о том, что хочу?
Кричи, не кричи - никто не услышит.
Будто картонные люди кругом -
Даже в глаза смотреть противно.
Хватит ли сил оживить этот сон?
В сей суете ничего не видно.
Мёда отведав, тошнит от тоски -
Патока сводит оскоминой горло.
Как же раздвинуть эти тиски?
Как же вздохнуть мне грудью полной?

30.05.11

Жонглёр настроек мой хороший.
Он может нежно тон задать.
Ну, и любое настроенье на...

Если хочешь, тебя увезу на край света,
Но обратной дороги потом не найти,
Не для всех на земле это место открыто,
А для тех, кто нашел половинку любви.

Ты забудешь про серые, хмурые будни,
В этот мир не заходит холодная тьма,
Над лугами гуляют там звуки от лютни,
А чуть дальше – обрыв, за которым река.

Ее воды чисты, а ключи безопасны,
Из нее каждый может без страха испить,
Если грусть на душе, твои мысли печальны,
То реке свои слезы ты можешь излить.

Я тебя закружу на...

Я жизнь свою представлю звездами на небе
Судьбу, как ленту млечного пути
Светила, что встречались по дороге
Мне помогали с легкостью ее пройти

Сначала это было Солнце, над толпою
В его огне душа сгорала без труда
Но Солнцу не к лицу дружить с звездою
Тогда я эту истину прекрасно поняла...

Потом на небосклоне появлялись
И гасли сразу тысячи планет
О них в воспоминаниях остался
Лишь тусклый в отдаленье серый свет.

Пройдя пол неба только осознала
Как тяжело себе звезду найти под...

Вся в розах - на груди, на легком платье белом,
На черных волосах, обвитых жемчугами, -
Она покоилась, назад движеньем смелым
Откинув голову с открытыми устами.
Сияло чудное лицо живым румянцем...
Остановился бал, и музыка молчала,
И - соблазнительным ошеломленный танцем,
Я, на другом конце блистательного зала,
С красавицею вдруг очами повстречался...
И - как и отчего, не знаю! - мне в мгновенье
Сорренто голубой залив нарисовался,
Пестумский красный храм в туманном...

Невесомость, наконец-то, настала, влёт пошёл,
и не пытался он понять, себя, зачем летать?
Сложил, и плоскость в два листа, подверглась
искривленью неспроста, в трёх соснах заблу-
дится чтоб, и не найти в стогу иголку, сорвать
оковы с свежей мысли и в бочку мёда положить,
как ложку дёгтя, будем пить, а смыслы множить
для других, и в отдаленье звон затих,

Сочатся медовые луны.
Иудово племя хмеля.
Полны виноградные чаши.
Пусты виноградные лозы.
И слышится голос Адама:
"Помилуй, зверину, меня,
Иисусе сладчайший и горький,
Что зимние слезы".
Взошли над землей отдаленных
Дождей зеленя, и всхлип соловья
Повторяет сердчишко мимозы...
Сухой, как земля, тугой, как змея
Иуда безумен в изломе священного транса.
Он тайной гортанной клеймен.
И ходит по кругу сладчайшая чаша пространства,
Горчайшая чаша времен...
(Влодов Юрий Александрович)

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...

Загадай мне загадку про странный мир,
Где спускается синь на розовых горах.
Так просило дитя,разметавши в кроватке
под вечерней звездой ручек нежную длинь.

Загадай мне загадку про парус лазурный
И про шелковый блеск золотых облаков,
Что волнуются в море и плещутся сладко
В берега отдаленных морских островов.

Видишь, волосы светятся так же спокойно,
Мягко тени касаются огненных губ.
Там, где робко качается в доме кроватка,
Там,где вечер морозный у сумрачных труб.

Я не знаю, что...