Отчий

Иногда, забытый всеми,
И заброшенный судьбой,
Ты стучишься к людям в двери
Своей израненной душой.
Ты ищешь помощи в их взглядах,
И жаждешь жалости к себе.
Но лишь презрение читаешь,
На тусклом, каменном лице.
Поникнув слабой головою,
Ссутулив плечи до земли,
Не зная жалости, покоя,
Идешь по темному пути...
И только Господу известно,
Что смог в пути ты испытать,
Среди людей искал ты места,
Но продолжали тебя гнать...
Пройдут года, затянет раны...

Клеверное поле, розовые сны,
Улетело детство лебедем с воды.
И стоит угрюмо старый отчий дом,
Где когда то жили мы стобой в двоём.

Пролегла тропинка ленточкой в лесу,
Покосились избы на левом берегу.
Деревенька Суши улеглась в лугах,
И Кордон с Казанкой в голубых лесах.

Барабанной дробью дятел простучал,
Яблоком красным солнца диск упал.
Озеро блеснуло синевой в ночи,
И скрипит осина в лунные часы

К сочельнику, оставив миражи:
Блеск, эпатаж, улыбок этажи -
Спешу в свой отчий дом, чтоб всё решить
В глуши души.

Деревня в дрёме, незатейлив быт,
Зато здесь каждый местный индивид
Приветить беглых так и норовит,
Кому болит.

Мой одинокий дом утратил стать,
И трёпку тропке некому задать.
Лежит на всём забвения печать,
Но... благодать!

На вьюшке - спички в спячке, над столом
Часы молчат. А прежде, с торжеством,
Все мантры "Он..." перепевали в (б)"Ом!"
Вдвоём с котом...

Вот эра новая пришла, и что то людям принесла.
Этрусски пали -Рим пропал, черед язычников настал.
Те приняли Благую весть, но поняли как не Бог весть.
Сначала щеки подставляли, потом наверное устали.
Другим велели подставлять, кому? -язычникам опять.
Ведь "бить язычника не грех, святое дело, и успех!"
И что те в быте применяли, то христиане отвергали!
Этруссков(Римские) бани все сломали!, за баню иногда сжигали!
"Не мыться, значит плоть мертвить(), и духом бренность победить...

За долами, за горами,
Где цветущий сад,
И лягушки вечерами
Весело кричат,

Аист гордо над болотом
Голову несёт,
Потерял там, видно, что то,
Ищет не найдёт!

Камыши в реке застыли,
Удочка в кустах...
Помнишь, как с тобой ловили
Рыбу в тех местах?

Там черёмуха роняет
Белый снег в траву,
Шалый ветер птиц гоняет
В неба синеву,

Соловьи поют ночами,
Над рекой туман,
И пьянит, пьянит печалью
Трав лесных дурман!..

А в полях полно ромашек,
И хлебА волной...

Из недр две тысячи тринадцатого года,
в тридцать седьмой, Иосифу на стол,
пришло письмо «От благодарного народа».
Мол, возвращайтесь! Ждём на царство, мол!

Устали, дескать, мы от беспредела!
Куда ни кинь – кругом одно ворьё!
Такая хрень нам дюже надоела!
Виссарионыч! Ждём Вас, ё-ма-ё!

Прочтя депешу, разулыбился Иосиф.
- Климентий! Гдэ ты бродишь, ёшкин кот?!
Меня потомки, вот, на президенство просят!
Самим, видать, мозгов не достаёт.

- Найди-ка мне...

Древнейшую цивилизацию в мире
Мне посчастливилось однажды посмотреть
И ничего прекрасней пирамид в Каире
Не доводилось раньше мне узреть.

Они дышали цивилизацией старой
У них была своя душа
Внутри меня горело все пожаром
Когда я к ним поближе подошла.

И сердце их увидело забилось
Тревога подступила словно ком
Мне показалось что и я когда то здесь родилась
Как будто бы увидела я отчий дом.

В глазах так зарябило явью
Привиделась мне молодая Хатшепсуп
И как на...

Весёлый Роджер рвётся на ветру
От рома в пляс морской.
Предугадать нельзя никак судьбу,
Всему есть свой прибой.

И если море разум опьянит
Ступай к нам на корабль.
У флибустьера лишь один магнит -
Бушующая даль.

Карибы - наши воды грабежа.
А нож и пистолет
Мы носим чтоб жива была душа,
Другой защиты нет.

Когда надует паруса пассат,
Испанский галион
С имуществом из серебра и злат
Спешит в свой отчий дом.

Его ждут флибустьеры всех мастей.
Вот абордаж, захват.
Лишиться...

Всего им было по семнадцать с половиною,
Когда им первая любовь сердца огнем зажгла,
Они тайком лишь целовались под рябиною,
Их свят был мир, и девушка сватов домой ждала.

Они гулять ходили в лес, подальше от людей,
Кукушка жизнь гадала им и пели соловьи,
И ангел накрывал крылом их от лихих зверей,
И будто плыли в рай они на той ладье любви.

Вдруг на дорогу вышла словно привидение,
Старуха, вся в лохмотьях и траурном платке,
Ни слова не сказав, взглянула с изумлением,
И поспешила...

Жевал свою пастилку не спеша, а сверху с настила падали листья,
шурша. Кувыркались, кружились и на подстилку слоями ложились,
под его сапоги. Разноцветные, резные гербы деревьев (гербарий).
Бродил по лесу арий, считал: дуб, бук, граб, осина, сбился со счёта,
заблудился детина, сел на пенёк, достал пирожок, пустил на волю
думки (натёрли постромки), где же отчий дом, чьи то мы потомки?
Ивана-дурака, Петра-рыбака, Стёпы-разбойника да Вовы-раскольника...