Отчаянье

Устали крылья Ангела
И грузом тянут вниз,
Он наплевал на правила,
Уселся на карниз...
Внизу природы таинство
И летняя краса -
Как Ангелу все нравится...
Что ж на душе гроза???

Он вел тропою трудною,
Но помогал всегда,
Шептал молитву чудную
На ушко все года,
Спасал в борьбе и верою
В час трудный наделял
И краски жизни в серое
Ни разу не мешал...

Устали крылья Ангела,
Сложились за спиной...
Сначала бы все... набело...
Но жизнь зовут игрой...
В своей слепой усталости
Он...

Море стелется масляной гладью
У подножия царской Ливадии.
"Места много под общим солнцем:
Англичанам, русским, японцам", -
По-немецки щебечет княжна,
Как обычно, печально нежна.
Обо всём: о стихах, о Россини,
О счастливой судьбе России…
Знать бы нам – в это чудное лето
Приговор прочертила комета?!

* * *

Я не в отчаянии.
Мне страшно в одичании.
Где нет любви, надежды, веры.
Но сладострастие и химеры.

И тратил он деньги на шлюх,
но тлел в нём отчаянья дух,
как угли, дыхнёт ветерок,
и – в пламени каждый кусок.

И если заслонку прикрыть,
тогда начинает он выть.
Он воздуха просит у Тьмы,
холодного, в печку Зимы.

Пусть искры колючие, снег,
уже дотлевает твой век,
весёлые шлюхи вокруг,
а ты им – как пламенный Друг.

Всё ложь, всё обман, всё игра,
сегодня – уже не вчера.
И если взять уголь в ладонь,
заплещется боли огонь.

Пусть пудра и краски румян
скрывают сердечный изъян...

Летний зной. Доехали до Ада.
Там вовсю бесчинствует самум.
Где же долгожданная прохлада –
Вот и все, что вам придут на ум!

Сколько мы терпели эти сельвы,
Зной, барханы, свет в сто тысяч ватт…
……………………
Сверху Глас: «Похоже, что на мель вы
Сели в сотый раз. Кто виноват?

Или, может, спросите «что делать»?
Я отвечу – молнией с небес!
Ах вы тунеядцы, черти, нелюдь!
То-то вас с утра смущает бес –

То-то вас так тянет в магазины,
В пабы, бары с раннего утра!
Вот я вас сейчас, загнав...

Душа разбилась о ворота рая.
Она мертва, ей не подняться ввысь.
И я тебя, любимый, отпуская,
Молю – ты мне, пожалуйста, не снись.

Расстались мы и средь жестокой яви
Нет места для меня в твоей судьбе.
Когда же ночь свои права предъявит,
Ты снова возвращаешься ко мне.

Как душу излечить от острой боли
И сердце как заставить разлюбить,
Когда все сны наполнены тобою
И не дают возможности забыть?

Освободи из плена сновидений,
Отчаянью слепому отзовись,
Ведь ты любил меня, так...

Мой храбрый и отчаянный боец,
Моя подруга милая, мой воин,
Когда со мной ты рядом наконец,
В победе я уверен и спокоен.

Но вот зачем ты ищешь, расскажи,
Сражений новых по седьмому кругу?
В борьбе суровой мы нашли друг-друга.
Объединила битва две души.

Мы справимся конечно: я и ты.
Плечом к плечу сражаться нам привычно,
Но лучше я куплю тебе цветы,
А не патронов пачку как обычно.

Борьба однажды нас с тобой свела,
Но ей не нужно продолжаться вечно.
Ты опасаешься родимая конечно...

Каракалла был тираном страшным.
А убил тирана его стражник.

Тиранов в истории было немало.
Не все они пали, как Каракалла.

Но если народ от тирана страждет,
Спасти его может отчаянный стражник.

Я начинаю последнюю главу своего странствия.
В гриве ветра путаются следы озябших ночей.
Дикое эхо моря плещется солью в груди.
Путник возвращается в дом, путник горных пространств,
Дитя рассвета, поборник холодных речей
Стальных романсов изумрудной волны.
Куда привело нас горе, куда привела нас гордость?
Вдали разбиваются грозы свободы, молнии бесприютности.
Тени шаркают попятам, тени струн, тени бродячих песен.
Куда привело нас наслаждение, куда привела нас молодость?
К праху надежд...

Спаси любовь, оставь свои сомненья,
Пусть боль тебя не тронет и гроза,
Полет души, печаль и вдохновенье
Растают, лишь любовь придет назад.

И вот тогда огонь ее священный,
Нас снова в этом мраке освятив,
Подарит в этот вечер вдохновенный,
Твои улыбки и мои стихи.

Что есть тоска? Пустое прозябанье,
Где больше нет отчаянья любви.
О, пленники, в объятьях на прощанье
Я вижу руки сильные твои.

Я знаю, что однажды на закате
Стриптиз души оставив на потом,
Я буду танцевать, и сил...

Шёл суд над виноградной гроздью.
Ей ставили в вину хмельную влагу ягод.
Обпился Некто, часом поздним,
Стремясь уйти в эфир от жизнью данных тягот,

Вином. Объём - ручью подобен.
А на дворе была гроза. И гром небесный.
И Некто вышел, очень добрый,
Чтоб усмирить её. И стать для всех известным.

Лишь только руки вздел он к небу,
Как тут же грянул гром, и молния зигзагом
Его шарахнула. И выпал Некто в небыль.
Поплыл под запрещающим движенье знаком.

А постовой всегда на страже.
Он...