От тоски

Остатки нежности, пустой тоской ложатся.
От неизбежности не скрыться, не сбежать.
Я так устала умирать и возрождаться,
Но от себя никак не убежать.
Забыть…, оставить все никак мне не возможно.
Забросить жизнь и разменять нельзя,
А сердце от тоски, печали рвется.
Простить, забыть или любить тебя.

Как быть не знаю…
Любить нельзя…
Мечтать, я не мечтаю
Хотелось жить по правилам – любя…
Но жить – обычно… предавая… страданиям жестоким смысл.
В глазах с печалью я тебя прощаю.
Но ты...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Шорох где-то там,
На дне глубоких ям,
В устах широких рам
Горит тоска как шрам.
И свет еще далек,
А голос одинок,
Вопросов тот поток
Как блеклый лепесток
Сорвется с уст в ночи,
Закрыть захочешь очи.
Опять глотая яд,
Пройдешь ты в сонный сад.
В тот сад, где нет тоски,
Летают лепестки,
А в небе том огни
Белы и холодны,
Они твои...
В загадочном дыму
Как будто наяву,
Ты видишь слов дыханье,
И даришь на прощанье
Тепло своей души...
От жара алых уст,
Лишаешься ты чувств...

А время лечит. Время лечит всё!
И вот уже не раны, а рубцы…
И пусть они немного кровоточат,
Но нету больше той тоски
Хотя тоска бывает и приходит
Да колобродит на душе,
Но сердце спазмом мне не сводит
Да и тоска не о тебе…
Не о тебе и все мои печали
И сны давно не о тебе
Лишь жаль того, о чем мечтали,
Но сами погубили мы…

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Я ждал ее у Эрмитажа….
Я тосковал, скучал и чах…
А рядом - мраморная стража
Держала н е б о на плечах…

Я ждал давно, шагая нервно,
На них стараясь не смотреть:
Им все равно, а мне, наверно,
С тоски придется помереть.

Им безразлично все на свете:
Изваяны и холодны,
О н и – для будущих столетий,
А н е для жизни и весны…

(…Не сразу смысл последней фразы
Был понят так, как прозвучал,
Я понял далеко не сразу,
Что, отрицая – утверждал!...)

Прекрасны их тела нагие!
Казалось...

приподнять полы сюртуков,
запереть на засов бархан,
размолоть ячмень мятных слов,
дыбой лезшие по губам.
пируэт в мешке, перештопан шрам,
плети на зрачке, молодежи гам,
Что бельмо в глазу, сплетино годов,
моного на земле развелось богов.
В каждом слове ряд, альтруизм тоски,
в двери пробурят, свежие глазки,
доставай ухват, вырывать язык,
соловьем с него улетает крик,
вдруг защекотал,чайника гортань,
в школах просвещения на фольгу хрусталь,
ход в страну забвения, глупостей...

Вот и снова несутся, забыв о России куда-то,
Что их гонит в туманы и смутные дали опять?
Только там, в тишине, так измаялся ангел крылатый -
Наших Чацких, Онегиных больше уже не догнать.
Как хранить на чужбине, какая в том боль и отрада,
Всюду синее небо, но земли чужие милы?
Вот остался один над просторами Летнего сада,
А других в эти дали заморские сны увели.

И мелькают кареты, их встретит старушка Европа,
Перекрестки России оставив давно за спиной,
Уносились герои к каким-то чужим...

Когда погас последний луч зари вечерней,
Покровом звездным тайн полна, укрыла землю ночь.
В пещере храмовой от мира отрешенный
Сидел послушник, в грезы погружен,
Себя участником видений ощущая.
Там он был раб, и для него
Был ярок день. Пекло нещадно солнце,
Округу терпким зноем наполняя.
На солнцепеке раб трудился,
Свою молитву к Небу обращая:

«Прости, Превышний, ни о чем я не прошу
И участи иной желать не смею.
Кто может знать, каких путей похмелье,
Положишь Ты испить на...

Что же сердце ты печалишься,
От тоски чего кричишь.
Добром мир наш не исправишь ты,
Лишь беду в нём обозлишь.

Не кричи тоска, не надо,
Меня воплями глушить.
С миром разная в нас правда,
Мне с моей, в нём трудно жить.

Мир не злой — он безразличный,
На меня ему плевать.
Проявившись в нём как личность,
Серых стал в нём раздражать.

Много их, они дружнее,
Сбившись в стаю, бьют толпой.
Тех кто сердцем их добрее,
Тех, кто чище их душой.

Не печалься сердце, хватит,
Тоска воплем...