От себя не сбежать никуда

Я не буду стоять, у тебя на дороге,
И просить чтобы ты, возвратилась назад.
Будет больно но я, не паду тебе в ноги,
Уходи к себе в Рай и оставь мне мой Ад.

Буйным, вольным ветрам, грусть души и боль сердца,
Я отдам и о них, постараюсь забыть.
Буду жить — от судьбы, никуда мне не деться,
Не сбежать, не уйти от того чему быть.

На роду было мне, знать написано Свыше,
В пути что ты с него, уходить прочь должна.
В мире есть я и ты и нет нас — ты не слышишь,
Моих чувств и тебе, жизнь...

Поизносился я душой, она в лохмотьях,
В лохмотьях мыслей и идей, в снах бытия.
Прохожий в жизни средь людей, в ней только гость я,
Ну а рождение и смерть — её края.

Остановился сам в себе, идти мне некуда,
Идти мне некуда — везде, заботы-горести.
Бывало всяко — холод, зной, грусть, радость ведал я,
Мне не сбежать от них никак, из жизни повести.

А мир сердитый на грехи, проблемой колется,
Проблемой колется и в нём, мне жить нерадостно.
Душа уставшая болит и Богу молится,
И во мне...

Что ж так горько душе, отчего же так тягостно сердцу,
Отчего же, так больно и трудно дышать.
Из себя от себя, никуда не сбежать и не деться,
Не вернутся назад, не начать жить опять.

Юность в прошлом давно, годы взгляд потушили,
В них по миру меня, помотало судьбой.
Свет родимых степей и чужих краёв пыли,
Я вдыхал и за всё, заплатил в них с лихвой.

Молока белым дымом поили туманы,
Чёрно-белым мир был мне, в минуты тоски.
Когда рушилось всё и ломались все планы,
И сжимали мне душу...

Из сердца огнём истребляю любовь,
Как Феникс, любовь возрождается вновь.
Зачем мне чужая? Нужна мне моя.
Брожу, замерзая у ада огня.

Напрасно я жду, что вдруг скажет она,
Став розой в саду, там чужою была.
В плену не прижился твой розовый куст…
И возле кружится тревожная грусть.

Только б не встретить тебя,
Только б забыть.
Только б сбежать от огня
И разлюбить.
Но как мне сбежать,
Но как мне забыть?
Ведь мне без любви
Не получится жить.

Тоской исказят свет любви зеркала...

Стук… это закончилось время,
Быть в котором суждено его же бремя…
Он спасал, он помогал…
Последний вздох — и он опять промолчал…
Паук — вроде насекомое,
Но его судьба изменила многое:
Не жалея сил своих,
Отдавая жизнь за его родных.
(Юлдашев Санджар)

Паук родился из яйца
В квартире одного жильца.
Пока он рос, любил играть,
И как-то вышел погулять.
Мечтал он на ногах восьми
Весь мир однажды обойти.
Но не давала мать легко
Уйти от дома далеко.
Вернувшись, он увидел вдруг...

С такими мыслями и горем
Купец Василий вышел в ночь
За синим тридевятым морем
Искать похищенную дочь.

И снарядился не на шутку.
И ружей взял и барахла,
Чтоб отыскать свою малютку
И вырвать из объятий зла.

Когда ж прощаясь за порогом
С женой обнялся у ворот,
Пообещал ей перед Богом
Вернуться с дочкой через год.

Не позабыл с собой припасы.
Старшой Микола – тоже здесь.
И хоть всего четыре класса,
А силушки уж малость есть.

Братья двоюродные мигом
В дорогу снарядили воз.
И...

Друзья мои остались в Воркуте,
Живу в Дзержинске , дни ещё всё те –
Во сне иду по шахте , по родной ,
Уклоны «Воргашорской» - мой забой ,
Во сне иду по шахте , по родной ,
Уклоны «Воргашорской» - мой забой…

Ах , сны мои , вы сны мои со мной,
Я снова в Воркуте своей родной ,
Как будто никуда не уезжал
И вот он Воркутинский мой вокзал,
Как будто никуда не уезжал
И вот он Воркутинский мой вокзал…

Душой остался точно в Воркуте,
Хотя живу я на Большой земле,
Хребты Урала вновь меня...

Невинность детская ушла.
Сбежала спрятавшись от мира,
Сбежала спрятавшись от зла,
Сбежала будучи не в силах

Бороться с грязью серых дней,
Бороться с завистью и злобой,
Со взрослым обществом теней
Готовым бросится всем скопом

И разорвать и растоптать
Наивность, веру, благодать,
Способность юности мечтать
И даже детскую невинность.

В 42-м немец зимой не улыбался…
Многий, из них с жизнью расстался!
Многие из этих немцев там поняли,
Что не на тех они в жизни напали.

А кто-то пил и гулял в Берлине,
А простой солдат смерти ждал, так
вот зимой под Москвой в Украине…
Да! Гитлера проклинал он сильно,
Жизнь солдат, Адольф не ценили,
а им было обидно.

Из этих никто не вернулся живой
И никто из них не был там герой…
Рвали их волки мертвых в степях,
Да вороньё сидело, на обглоданных
их костях.

Гитлер посля войны...

* * *

Древний смысл в глазах светился...
И лицо...
Я когда-то это видел,
но когда?
Зе-лень улиц расступилась
и кольцо
в старом парке уплывало из-под ног.

А... я брёл твоей дорогой
в никуда,
Мои ноги
уходили в никуда.
И какая-то тревога в облаках –
– Знаешь, знаешь?
– «Знаю» –
– Веришь? –
– Это знак...

А в ма-шинных номерах
всё шесть-шесть-шесть...
Это знак
для уходящих из тоски –
– Знаешь?
– «Знаю» –
– В этом знаке что-то есть –
Это дети, не нашедшие реки...