Остывший

Куда ты!
Стой!
Жестокий ветер
Настигнет твой остывший след.
Ты не подумаешь о Зле,
А ведь вокруг — узор столетий,
Сидящий чёртом на весле.

Твой холм стал крут,
Твой путь — порочен,
А на кольце из цепких рук,
Как практикующий хирург,
Сидит святой Посланник Ночи
И смотрит пристально вокруг.

Мой милый друг!
Ты слишком прыток,
Но эта лодка дала течь.
Куда ты!
Не наткнись на меч,
Разящий из затылков бритых
Неполноявленных предтеч!

Кусай рукав, клыки вонзая,
В льняное платье...

Февраль – блюз для гурманов –
судьба, предположившая жертвенность.
Моя нежность – пространство без точек опоры.
Какой же я настоящий? Теперь, наверно, не знаю –
все капризно-хрупко, непостоянно –
тоже мне, новость с хрустящей корочкой, открыл Америку –
задёрнул шторы,
ушёл с головой под одеяло –
утро вечера…Но утром,
нашёл себя в том же ключе –
стабильность мёртвенной ткани –
за окном увидев, что-то похожее
на небо, на снег, на небо, на снег,
синусоидой пейзажной лирики,
какое-то...

День тихонько идет к концу,
Тяжелеют, чернея, тучи,
Я почти что тебя не жду,
И тревога уже не мучит.
Отошла от усталых дум,
Запретила себе безволье,
Только что-то весь день угрюм
И стучится в окно бездолье.
Тихо кружит во мне тоска,
Я ее прогоняю с болью,
День к ночи… я тебя ждала,
В первый раз не справляюсь с ролью…
Затихаю, когда шаги,
Замираю, когда машины…
Бепристрастно идут часы
И мобильный молчит уныло…
Я иссякла… и слабость ног,
Руки треплют край длинной шали,
Как в...

Пахнет морским приливом – к дождю.
Между нами пропасть – один поцелуй.
Прикоснулось слово к губам и стало цветком.
В глубине зрачка – облачко перламутровой пыли
от вспорхнувшего бабочкой ветра.
Воспоминания – разводы неба
в отражениях глиняных луж;
дыхание – остывший туман на фризе.
Одинокая груша разбросала осколки ветвей
по паутине стекла – мне бы столько дорог.
Томик хайку согревает внимание –
словно печаль светлячка-фонаря в окне
кембрийского океана –
в ожидании сна у костра...

Наполненность время, тик-так, остановка в пути,
затменье, передышка, предела порог, как болезнь,
ограничит потуги, встречный ветер, не даст сде-
лать шаг, как аншлаг, все билеты продали и идти
нет ни сил, ни желанья, а возможность возникла?
мелькнула, исчезла, пропала, след остывший, нет,
нельзя разогреть, а потеря сознанья? расщепив на
куски, и увидев, вампиров, и вия: вурдалак, и
упырь, все на месте, забейся, соберись и закрой-
ся, в дальней комнате, стук, и тоска и предчув...

пьяный и злой, сам не знаю что больше,
я не надеюсь, не жду, не ищу -
пусть только вечер продлится подольше.
пьяный и злой, но уже не грущу.
хмель затекает дождями осенними,
злость налетает опавшей листвой -
пьяный и злой, только в этом спасение,
хоть не надолго сейчас я не твой.
сердцем остывший, душой уже каменный,
хмель как туман, злость - осенняя муть,
пьяный и злой, но свободный от памяти
и ты меня не тревожишь ни чуть.
я о тебе не хочу и не думаю,
пьяный и злой - мне хватает...

Бледность, гемоглобин понижен, критически,
не поднять руки, начало, снега праздник……..
«Отвянь, холодно без тебя, что согреет душу,
повес? бездорожье? поздняя ночь? нового заве-
та свет? кратковременность страха? опускание
крыла? (после взмаха), остывший плод, его чи-
стота? присутствие первого часа? ха-ха? ангела
ясность? пробуждение? Над плоскостью, в
мыслях подняться, всё на жёстком диске и нече-
го, с миром бодаться».

В тиши ночной,когда,и даже воры спят.
Когда пропали ветры и вода, как студень.
В кромешной темноте короткие прелюдии,
Малиновки услышу музыкальный ряд.

Тепло в округе с запахом земли,
И слышно станет собственное сердце.
Тревоги испарились,все ушли,
Вновь в тишину открою свою дверцу.

Уже не страшно думать о былом,
Уже не страшно думать о прошедшем.
Еще уверен я во дне пришедшем,
Еще уверен я,что следует потом.

И в эти странные секунды, с высока,
Нашлет Великий тайны размышления...

Вчерашний вечер – пыль с полей тетради;
рассвет – обман;
и я – остывший пот
чернильной кожи от захода до восхода;
такое время года – нелюбовь;
такая подлость сердца – межсезонье,
где смотришь в рот распахнутым аллеям,
и видишь сам себя на фоне
грязных луж.
Вся философия – вожжа под хвост,
не более:
и тлеет день, как сучья старых груш.

Ты одна. Бутылка вина, как пролог.
Остывший чай на столе.
Время тлеет – в час по чайной ложке.
Три основных цвета –
цвет крови, травы и летнего неба –
отливаются пламенем полночного пота
на горячих губах. Полог
свинцово-серой луны застилает прохладу глаз.
Чем дальше смотришь,
тем нежнее туман. Бессвязный
крик одинокого сердца
рассыпается жемчугом плача.
Туманность Орла, степенно
качается маками звёзд
на расстоянии
семи тысяч световых лет.
Последнюю каплю терпения
на...