Остров ладога

Любовь , она , как стая журавлей
В тоскливом небе сделав полукруг,
Уносится за тридевять морей,
Ты без неё ослеп,и нем и глух

Уносит незаконченный портрет
Эскизами намеченную суть...
Пройдя туннель, находишь ясный свет,
И хочется вновь выдохнув вдохнуть.

И снова твои крылья отрастут.
Не думай, не гадай--была ль она
Любовь земная, это только путь,
И сам взмываешь кличем журавля.

Зовёшь с собой в далёкую страну,
На остров неопознанных морей...
И жизнь влекётся в новую игру
То...

Супруга Прометея, бледный лик,
принял оттенок желтизны раскрытой степи,
мы медленно теряем внешний вид,
попав на нересте в тугие сети,
ктеис, изогнутый отточенный плавник,
нас будет не сыскать на этом свете
как явственно вступает Дионис,
в запястьях надрывая цепи.
Астарта или же Аттис ,
Оплакивает дева Адониса,
Срезая волосы, кидая их под ноги,
Перекрытием опустошений пляс,
Вот эти, обустроены как боги,
богам и в это время не до нас,
спу расчесать, полозья подогнув...

За чернотой Даугавских просторов
Вязью готической свит силуэт
Острыми шпилями древних соборов,
Как многожалый разящий стилет.

Средневековым величием страшен,
В сполохах молний органно певуч,
Город терзал островерхием башен
Мрачную темень клубящихся туч.

Рвут петухи своей флюгерной жестью
Скопище высь полонивших теней.
Ропщет брусчатка под ливневой хлестью
Бликами редких янтарных огней.

В грозный хорал многозвучия слился
Звон кровожадных тевтонских мечей,
Фуга стихии и плач...

Лететь бы, вовсю!..
Так зачем же?.. уздою
Держала я бег вороного коня…
Он мчал бы…
Не чуял бы ног под собою,
И ветры хмельные поили б меня…

Но… крепко сжимала я повод, до срока,
В тени загустевшей, весенних лесов.
Выл преданный пёс, тёмной песней пророка,
И чаши качались, небесных весов.
Приблизилось время, послышались трубы,
И на остриЕ, предвкушая огонь,
Пропели коню пересохшие губы,
Летим! Время вышло!.. И ринулся конь,
Ворвавшись без удержу в самую гущу,
Сминая, топча...

Сердце не вздрогнет. Сердце не будет ныть.
Мы оставляем чёрные барханы дней.
На перевале, где ветер затеял выть,
встретим старуху, молча пойдём за ней.

Молвит старуха, чтобы в урочный час,
я приголубил нож для своих врагов,
после укажет, кто будет мёртв из нас,
под завывание в клети стальных песков.

Мир раскололся на мёртвых и на живых,
это прочтёшь без ошибки по крику глаз,
острые скалы - росчерком ножевых
красят, но скалы нынче нам не указ.

Тайной тропой мы уходим за перевал...

Я раньше ещё сомневался,
жена ты мне – иль не жена?
Но в чувствах своих разобрался
за красным бокалом вина.

И вот, закурив сигарету,
где пламнем мерцает война,
я вышел в палящее лето,
где правит свой бал сатана.

Пройдя по огнивам пожарищ,
сбивая струящую пыль,
я видел лишь пепел пристанищ,
да в хлопьях горелых ковыль.

Свернув у палёной рябины,
проткнувшей костьми небеса,
я вышел к просторам разливов,
где бога сияли глаза.

- Ну, здравствуй! – наверное, это
для сердца...

В темной светлице и в светлой темнице
Сидели две седые девицы.
Сидели и думали о счастье,о прошлом,
Сидели и думали все о хорошем.

Их думы скитались по древним странам,
Пустыням,и степям, и острым приправам,
По небу и миру,горам и свободе,
По милой любимой великой природе.
По снегу, дождю, городов силуэтам,
По краскам и лугу зеленого цвета.
По Ниве и Волге,по дому и космосу,
По радио, стерео, медному корпусу.
Их мысли так быстры и нить уж кончается,
А песня другая в уме начинается...

Журчит ручей.
Бежит, переливаясь,
Прозрачная, веселая вода.
Насторожился в роще серый заяц,
И с теплым ветром сонна резеда.

Играет ива с ветерком в пятнашки,
Поет душевно юная сосна,
Глядят на солнце нежные ромашки...
Тебя люблю я, милая весна!

*

Льется нежно с листьев, орошая утро,
Соловьев певучих золотая трель,
И струятся капли легким перламутром,
И, в росе купаясь, засмеялась ель.

За пригорком месяц растворился желтый,
Слишком быстрый он для всех моих гнедых,
Но еще...

В пустыне, зноем опалённой, самовлюбленный жил Верблюд,
Культурой явно обделённый, из тех, которые плюют.
На всё вокруг, на что попало, презрев законы и мораль,
Всегда посланье долетало, хоть вверх плевал, хоть метил вдаль.
За что ни разу не был битым, легко безгласных оскорблять,
Являясь самым именитым, между барханами гулять.
Раз под засохшим саксаулом решил вздремнуть песков варяг,
Почти сознание заснуло, вдруг с ветки свесился Червяк.
Верблюд прицелился и плюнул, но к огорченью не...

Не знаю, чего мне хочется.
Конечно, чего-то хорошего.
Вот выпил я водки «Хортица», -
И вспомнилось мне Запорожье.

Звучит повсюду вольная речь.
Шумит Запорожская сечь.

Но всё же в стихах не стану
Писать я письмо султану.

Пускай пародист охотится,
Как турок на казака.
Воспела с улыбкой Хортицу
Моя чуть хмельная строка.

Буду я в муках корчиться,
Как легендарный Тарас, -
Вспомню я остров Хортица
В самый последний час.

Предков моих по отцу могилы –
«На Вкраiнi милiй...