Остров чудаков

Платье в пол, чёрный веер и серьги агат,
И надменной улыбки холодная прелесть.
"О мадам, вам известно, я очень богат,
Я живу лишь на вашу взаимность надеясь.

Умоляю, не будьте жестоки со мной,
Дорогая Джоконда! Лаура! Венера!
От любви не излечится ею больной,
И хранят мою жизнь лишь надежда и вера.

Мы вчера на балу танцевали вдвоём,
Я сегодня прошу вашу руку, страдая.
Я богаче других, мой роскошнее дом,
Голова лишь как облако стала седая.

Вы прекрасны, о Боже, как райский...

Нежная правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых блаженных калек,
Грубая ложь эту правду к себе заманила,
Мол,оставайся-ка,ты,у меня на ночлег.
И легковерная правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне,
Хитрая ложь на себя одеяло стянула,
В правду впилась и осталась довольна вполне.
И поднялась,и скроила ей рожу бульдожью,
Баба,как баба,и что ее ради радеть.
Разницы нет никакой между правдой и ложью,
Если ,конечно,и ту,и другую раздеть.
Выплела ловко...

Втройне дерут за курево,
Чудак?
Бюджет ведь в жопе,
Что ты там смеёшься!

А впрочем,

Авто мильён за день
«Накурит» так,
Что ты едва ли
Не загнёшься... :)))

Пришел ноябрь, и первые морозы,
Сковали грязь и лужи тонким льдом,
Припорошили инеем березы,
И бомбою разбитый старый дом...

Разбитых пушек ржавые лафеты,
Сгоревшие останки от машин,
И черные деревьев силуэты,
Да стылый ветер иней ворошит...

Такая невеселая картина,
На много километров впереди,
Вороны даже каркают уныло,
Лишь снег на солнце яростно блестит...

Из двадцати осталось только десять,
Усталых и оборванных солдат,
Остановились у костра погреться,
Да...

И приходит злата Осень,
Звоном медного ключа,
Упростив седую проседь
Жизнестойкостью плеча.

Равновесив величины
Гармоничностью Любви,
Благодатью из кручины,
Благодарностью зари.

Не рядится Сказки остов
Ни в какие пироги,
Она есть, как просто остров,
Дивно пахнущий снутри

Посреди земного моря.
В набегающей волне
Слыша темы разговора
Солнц в серебрянной луне.

И уходит тяжесть-поступь,
Лёгкость силу обретя,
Улыбнётся в каждом остров
В иллюзорность бытия.

И воздав хвалу...

Проиграна очередная битва, как и все преды-
дущие тоже, всё равно вперёд, подытожим в
конце, что и как, внутренний стиль, он, чудак,
не теряет надежду, сил не осталось, воды в
бурдюке самая малость, движения вязки, что
даёт больше времени для (твоей, личной ска-
зки), принятия решения (ошибочного как все-
гда, что выясниться (гораздо),несколько поз-
же, а сейчас, боже, удача, кажется с нами, т.е.
единственно верный шаг, а что нам остаётся,
знаем, что и как, пересекаем линии, одну...

Ненужный, забытый, себя потерявший,
В себя погружённый, живущий мечтой.
Проснётся ль он снова, вернувшись однажды?
Останется спящим, иль вспыхнет звездой?!

Обруган, затравлен, не верящий в счастье,
В иллюзий дурмане, забывший о всех.
Всегда непонятный, всегда не той масти,
Он делал ошибки и знал в жизни грех.

Отвергнут, оплёван, покой позабывший,
Идущий по миру, навстречу ветрам.
Чудак — утверждает, что звёзды он слышит,
Он всё решать хочет, всегда в жизни сам.

Побит, весь...

Как много вас - непризнанных, усталых,
но суетой не сломленных бродяг,
дворцам предпочитающих подвалы,
идеалистов красок и бумаг.

Художники, поэты-графоманы,
мечтатели чуланов, кладовых, -
из форточек в пределы мирозданья
не устаете вглядываться вы.

Кто вас заставил долгими ночами
испытывать упрямое перо?
Быть для друзей и близких «чудаками»,
мишенью для улыбок и острот.

Шекспиры кухонь, дачные Ван Гоги,
терновый заслужившие венец, -
вы знаете, что лишь один из многих
чего...

Он раздавал улыбки, как награды,
Направо и налево, просто так.
Он сочинял веселые шарады,
Он был веселый клоун и чудак.

Вокруг него кругом шипели люди:
«Да он больной! Все это напоказ!
Да в секте он! Мы в раз его засудим!
Он в эту секту тянет еще нас!»

А он не жил, а жизнью наслаждался.
Другие люди тоже так могли.
Но кто хотел быть грустным, оставался,
Они считали мрачные деньки.

Он не считал. Он каждое мгновение
Переживал в душе, как наяву.
Он знал какое это наслаждение...

Отчего там где утро рождается,
Алый, словно в крови край небес.
Он Земли острой кромкой касается,
И из ран, кровь зарёй красит лес.

Солнце встав выше, кровь эту выжжет,
И опять, горизонт как черта.
И лишь тот, кто взлетел её выше,
Понял вдруг — неба синь — пустота.

Солнце, путь дня пройдя, вновь придавит,
Весом кромку небес, опускаясь к Земле.
И опять — острый край Землю ранит,
И её кровь, ночь спрячет во мгле.

У всех место своё на Земле, со своим горизонтом,
И у всех нас своя...