Особо

Настрой хороший, всё отлично,
Когда идёшь посередине,
А главное, что мимо, что не лично,
И не толкает, кто-то в спину.

Живёшь холодной головою,
Особо не толкаясь, не крича,
Как слабовольный, только с волей,
Обдумал, взвесил, промолчал...

Холодный разум, сердце тоже,
Зато настрой отличный, как всегда,
Ничто не радует, не огорчает..тоже,
Ну что, вам нравится? Кто за?

Старпом начальника отдела,
Главбухней всех бухгалтеров.
Полсотни мимо пролетела,
А дама, просто, будь здоров!

Бежит к начальству - не держите,
Порхает, словно канарейка.
Вы, по секрету, покажите
Где Ваша чудо-батарейка?

Склады кормящая Вы, мать.
И неуместен здесь смешок.
Все проще надо понимать:
Вы - "толстый" денежный мешок.

Предел мечтаний всех мужчин
(особо - старших офицеров).
На это множество причин
И предостаточно примеров.

И, наконец, пожалуй, к делу.
Пора, как...

Осенним вечером, когда с небес со свистом
Свалились эти альфацентавристы
Или венерцы, или марсиане -
Я преспокойно мылся в русской бане,
И веником зело себя хлестал.
Вдруг - шорохи в предбаннике... Заходят.
Вдвоём ко мне, а третий стал в проходе.
Я - тазом в них, но таз повис в пространстве.
И вот, как был, в намыленном убранстве,
Уж я у них на корабле… Кругом мигает.
С меня водичка мыльная стекает,
А я стою без всяческих надежд,
С семьёю не успевши попрощаться.
А гуманоиды изволят...

Как быстро близкие становятся чужими!.
Не то сказал – и холодок заполз,
И рушится весь МИР, которым жили,
И бывший красочным, заляпан грязью холст.
Куда уходят прежние мгновенья?..
Восторг и трепет чистого листа,
Еще не бывшего в людском употребленье,
Еще не знавшего потертые места.
И так из века в век сюда приходим,
Чтоб научить всему себя и всех,
С кем мы в контакт особо близких входим,
С кем делим груз потерь и спесь утех.
Но нас немного… как же нас немного!..
Одни и те же...

И под слоем пепла дремлют угли
Догоревшего костра
Я умыт росой вечерней
С милой, распрощавшись навсегда

Может, это мне казалось
Что любовь, лишь окрыляет нас
Вот ушла, и что же мне осталось
Догорать, как угли у костра

Тихо гаснуть, мучась как в неволе?
Или в омут прыгнуть головой?
Нет, судьба не это моя доля
Предстоит нам бой еще с тобой

Проиграл я мелкое сраженье
Мы еще поборемся с тобой
Я особо не придал значенья
Развела меня с самим собой

Соберу в кулак всю силу воли...

В предзакатные дни Атлантиды
Жизнь была к нам особо нежна.
Звонко пели для нас нереиды,
Возле ног зеленела волна.

Пролетали над нами кометы,
На цветах серебрилась роса.
Презирая молву и запреты,
Мы смотрели друг другу в глаза.

Только боги лишили эгиды
Нас, мятежных, и край наш родной.
Предзакатные дни Атлантиды,
Обреченно поющий прибой...

И, предчувствуя ночь и разлуку
На исходе последнего дня,
Я, бледнея, взяла Вашу руку.
Вы бесстрашно обняли меня.

Догорало закатное небо...

Поэт идёт к нам!
Он может всё на свете!
Мысли он несёт.

Шагает ровно.
Каждое слово – пуля!
Пронзит сознанье.

А ты с ним знаком?
А в его друзьях весь мир!
Великий поэт!

А здесь – художник,
За столом размышляет.
Поэта он ждёт.

Два солнца во тьме!
За одним столом они,
Мастера дела.

Художник потом
Нарисует поэта.
Отличный портрет!

Поэт опишет
И встречу с художником
В прекрасных стихах!

Люди, кто к жизни
Особо относятся,
Общались вдвоём.

Простая встреча,
Но...

Земля была безвидна и пуста
И свет из бездны
Не прорывался угольком костра…
Вот так, любезный.

Лишь одиноко маялся тоской,
Витал Дух Божий.
Носился над водой, как заводной,
Ну, сколько можно!

Лень, как известно, развращает плоть,
Дух ссорит с телом.
И с воскресения решил Господь
Заняться делом.

В своих деяниях Творец во всём
Слыл пионером.
Для нас, кто стал творения венцом,
Он в том примером.

Чтоб вечно нам с лучиной не бродить,
Не зная, где ты,
Решил Господь, не медля...

(В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.

Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили...

Близ Рамафаим-Цофима
При Ефремовой горе
Дело всё происходило.
Елкана в делах интима
Не имел большой гарем.

Прокормить двух жён несложно.
Феннана, из жён одна,
Вроде с рожей не бульдожьей,
Кожей гладкая, но всё же
Нелюбимая жена

Всех детей ему рожала,
Что не скажешь о другой,
Анне. Та переживала,
Что стыда не избежала,
Ведь чайлд-фри* позор большой.

То не наши ведь дурёхи,
Под влиянием чужим
Растопырившие ноги,
В пустоцвета охи-вздохи
Превратившие интим...