Особенности

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Я рисую любовь акварелью души,
И нежнейшие краски с палитры, в узор,
Превращают слова в волшебства витражи,
Но печален и грустен любви моей взор.
Кто любил, кто страдал в этой жизни, хоть раз,
Тот поймёт, память часто хранит и печаль.
Но, особенно больно, обидно за нас,
Не успевших сорвать страсти нежной вуаль,
Не сумевших решиться нырнуть с головой,
В тихий омут слияния ласковых тел,
Не смогли преступить грех невинный с тобой,
Ты хотела, конечно! Как жаль, я не смел...

Рисовать...

Тоска по родине! Давно
Разоблачённая морока!
Мне совершенно всё равно
Где совершенно одиноко.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично – на каком
Не понимаемой быть встречным!

Всяк дом мне чужд,
всяк храм мне пуст…
И всё – равно, и всё – едино…
Но если по дороге - куст
Встаёт, особенно – рябина…

Сонет 90

Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб снова я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться...

Посадили хомячка в клеточку,
В ней подушечка и опилочки,
Только нет у хомячка девочки,
Но есть кормушечка и поилочка.

Очень грустно хомячку жить без подружечки,
Очень грустно хомячку да без милочки
И не радует его ни подушечка,
Ни кормушечка, ни поилочка.

Подарили хомячочку подружечку,
Очень беленькую и пушистенькую.
А подружечка изгрызла подушечку
И закакала поилочку чистенькую.

Стало жалко хомячку той подушечки,
А особенно-то жалко поилочки,
Темной ноченькой...

Ароматов букет,
искушений дурман,
теплый звук, мягкий свет
и роскошный диван...

Я порву твою плоть,
приложу губы к ране,
выпью всю твою кровь
и усну на диване.

Утолить эту сушь
можно и без дивана -
это может быть душ,
это может быть ванна,

это может быть стол,
это может быть кресло,
это может быть пол,
на полу твои чресла

могут быть хороши -
заиграют на грани
откровенья души,
лучше, чем на диване.

На ковре из цветов,
на матрасе из ваты
я...

Я стала старше, стала злее,
Эгоистичнее и умнее.
Уже не плачу, не тоскую,
А коль опасность я почую -
Без промедления ринусь в бой!
Особенно, в войне с тобой....

Я перестала ждать ночами
У окна стоя часами,
Когда прийдешь с работы
И слащавыми речами
Меня обманишь ты...

И теперь, утром проснувшись,
Не прошепчу имя твоё
Но в одеяло закутовшись
Пойму, ты - не моё!

Когда душа несется над Парижем
И где-то тает в полночи, вдали,
То снова платье белое я вижу,
Над островом отчаянной любви.

В Париже осень дивно золотая,
Но здесь она особенно мила,
Стихи, как листья, в тишине витают,
И мы стремимся к нежности тепла.

И каждое движение друг другу
Освещено какой-то суетой,
Взлететь над миром, посмотреть с испугом
И захлебнуться этой высотой.

Обрывки песен, музыки истома,
Чужая речь понятна до конца.
И почему мне кажется, что дома,
А не в гостях...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Земля была безвидна и пуста
И свет из бездны
Не прорывался угольком костра…
Вот так, любезный.

Лишь одиноко маялся тоской,
Витал Дух Божий.
Носился над водой, как заводной,
Ну, сколько можно!

Лень, как известно, развращает плоть,
Дух ссорит с телом.
И с воскресения решил Господь
Заняться делом.

В своих деяниях Творец во всём
Слыл пионером.
Для нас, кто стал творения венцом,
Он в том примером.

Чтоб вечно нам с лучиной не бродить,
Не зная, где ты,
Решил Господь, не медля...