Осиное гнездо

Наваждение мое – деревня...
Дом озябший на краю стоит.
У плетня разбросаны поленья...
И "Журавль» колодезный скрипит.

Я примчусь на тройке белогривой,
Тишины, нарушив зимний сон.
Льется по округе шаловливый,
Звонкий колокольный перезвон.

Загляну под ветхое крылечко,
Ключ достану и открою дверь.
Разбужу огонь, заснувший в печке,
Пусть позлятся снег, пурга, метель.

Заведу я ходики с кукушкой
И поставлю старый самовар.
И с соседкой – давнею подружкой,
Вспомним детство...

Медленно падает снег за окном.
Тихо кружится и тает...
Разные снимки в шкафу за стеклом
Душу мою согревают.

Грустно, тревожно мне в доме одной,
Вновь я сижу у камина,
Как сохранить свой душевный покой?
Матери сердце ранимо...

Выросли дети, вспорхнув из гнезда,
И разлетелись по свету.
Дом опустел, я осталась одна,
Незачем верить в приметы.

А ведь когда-то, в прежние годы,
Дом был весёлым и звонким.
К нам собирались в дни непогоды
Дети: мальчишки, девчонки...

Из серого пепла ослепшей столицы,
из песни двухтонной упрямой ослицы,
из прутьев ивовых и ветров низины
Волшебник плетет мирозданья корзину.
Раскрасит умело гнездовье для Птицы,
но Феникс на дне не желает гнездиться.
На птичьем наречье в полеты зовет...
В небесных морях само-летик плывет.

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Не пытайся войти в свой разрушенный дом.
Твои радость и боль под осенним дождем.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Не построить тот дом, не войти в его двор.
Не настроить гитару на веселый мажор.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
И не склеить судьбы, как не бьют зеркала.
Не обнимет твой сын, и не встретит жена.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Почему...

У писателей и у людей есть общая черта,
Чувствовать над «ближним» – превосходство, иногда,
Умный, туповатый, нищий аль богатый,
Все от роду - «голые»…, так было всегда.


… Г. Б. Адамс (американский писатель, историк)

Пусть в кармане будут деньги,
Сумму, всякую…, цени,
Друг во власти – много чести,
Проси святое… и храни.


… А. Азимов (американский писатель, учёный)

Мудрость это не порок,
Ненависть – плохой урок,
Кто создаёт земной приют?
Любовь и страсть, и сам Пророк...

Мне бы птицею стать, да летать в облаках...
мне бы облачком стать, да до неба достать..
стать прозрачной слезой в твоих ясных глазах...
но я тот лишь песок в твоих сильных руках...

Мне зарею бы стать, красить нежный рассвет
Мне бы эхом летать, где меня больше нет
Мне б звездою гореть, освещая твой путь
Но, я мыльный пузырь, лопнешь- и не вернуть....

Вольным ветром бы стать, улететь бы туда
Где в туманной росе засыпает заря
Мне б грозою греметь, улетев в небеса
Но с дождем испарюсь...

Жизнь бежит, считая годы вёснами,
Боль и счастье, отмеряя поровну.
Дети выросли и стали взрослыми,
Упорхнули из гнезда на сторону.

Старый пожелтевший снимок в рамочке,
Где глаза в глаза, как синь студёная.
Юноша в очках и в шляпке дамочка –
Юные, счастливые, влюблённые!

Их судьба, как книга интересная,
Читана от корочки до корочки.
Птица-жизнь – кудесница известная,
Выставила им по две пятёрочки.

В волосы лебяжий пух насыпала,
Лица их морщинками завесила.
Знать, нелёгкая им...

…Пожалуйста, поторопите время,
Прошу вас, я не успеваю жить…
На что мне этой власти вечной бремя:
Из русла в русло реку перелить?..
Испариной спускается на темя
Жемчужная, невызревшая нить.
В Садах, неувядающих на время,
Нам голоса души не заменить.
Потянет месяц там, за узелочек,
Развяжется заветный тормозок,
И бисером заблещет звездный почерк,
И павшие – промчатся между строк
Но мир, как мир: все так же ненасытен,
Все так же глух и нем к чужим мольбам,
Но где-то в нем и я стою...

Над полем чибисы летают,
Кричат как чайки, припадают
К земле и ищут, где гнездо,
В земле, распахано оно.

И ввысь стремглав опять взлетают
К пасхальной синей чистоте,
Текут ручьи и снеги тают,
Россия плачет о Христе.