Осиное гнездо

В глазах тоска, в душе истома,
Смотрю на небо из окна.
И так хочу уйти из дома,
Опять на жёлтые поля.

И Богу там же помолиться,
За грех прощенья попросить.
И как младенцу прослезиться
За всё, чтоб смог меня простить.

И после смерти исцелиться,
Не помнить жизнь, какой была.
Чтоб в новом теле возродиться,
Чтоб жизнью праведной дышать.

И стал другим бы человеком,
Не знал паденья, знал бы взлёт.
И может быть, не был поэтом
Познавший горестный полёт.

Пока живу, молиться, буду...

Алые краски
Дарит Природе рассвет,
Я улыбаюсь.

В тайном обряде
Видится солнца любовь -
Все пробудилось.

Радуясь новому дню,
Зимние птицы
Отблески новой зари
В мир принесли нам.

Песня Души:

В мир принесли нам
Осени поздней дары -
Чудо повсюду.

Робость осины,
Клена шальные костры
Не позабуду.

В озере греется луч.
Воды - микстура.
Солнце в накидке из туч -
Признак гламура.

Елена Ольховик:

Признак гламура -
В небе лазурном глазурь
Цветом молочным...

Край родной! Голубой небосвод,
Бор сосновый, еловая чаща,
Белоснежных берёз хоровод
Да сушняк, на болотинах спящий!

Еле слышно лепечут ручьи,
Укрываясь от глаз в буреломе,
Пёстрый дятел в осину стучит,
Как хозяин заботливый в доме!

Пень, обросший лишайником сплошь,
И укутанный мшистой рогожей
На уставшего лешего схож,
Аж мороз продирает по коже!

Ночь откроет иную красу...
Коли дождь перед сном не захлыщет,
Вдруг, заухает филин в лесу,
Продирая спросонок глазища!

Жизнь...

Жизнь созерцая под градусом радостным
Чувствуем счастье, но лишь эфемерное.
Прячется часто за обликом пакостным
Наша душа одинокой вселенною.

...Брошенный утром... - "побитой собакою" -
нервно куривший в углу на скамейке,
выпив наркозу таскает чизкейки
Верке в безрыбье довольствуясь раками.

Видится всё через призму везения:
возит кого-то по плоской тарелке,
и у холодно мерцающей стенки
вдруг повезёт сфокусировать зрение.

Выйдешь на воздух. С седыми осинами
встанешь в обнимку...

Чистое утро августа
Сбросило темень с земли
Как снигири на веточках - яблоки
Осень предвещут они

Зреет роса под кронами
Бледно-зеленых осин,
Под золотыми склонами
Ветер гуляет один.

Птицы щебечут неистово
Голосом нового дня...
Тихо накрылась листьями
Лысина старого пня.

Дымка тумана в оврагах
Тает от первых лучей,
Тянется сладкий запах
Сена от желтых полей...

Речка вдали колышется,
Ловит от солнца тепло.
Рядом цветными крышами
Ярко пестреет село.

Чистое утро августа...

Тишина выходит из тени, тишина моих слов, бессвязных лучей
заходящего солнца. Лунного крика овал – ночная аэрография –
мертвенной желтизной выливается в автоматический ритм письма. Воск свечей –
запах удушливых нот –
плавится смертью огня
в янтарно-кофейном брожении.
Томас Стернз Элиот
говорил – каждое стихотворение есть эпитафия –
но для меня –
свидетельство о рождении;
сладость бега без ориентиров по музыкальным дорожкам иллюзорного
каталога звезд; зона
повышенного возбуждения...

Собрались зайцы в чистом поле,
Собрали всезаЯчьий сход.
Повестка дня - "Морковь-охота"...
Авторитетный весь народ...

С охотой старые проблемы...
Пуляют все, кому не лень.
Тут надо противо-системы...
А не бежать за старый пень...

Тут крикнул заяц - вор в законе -
"Повесить надо лесника!!!...
Стоит осина в чистом поле...
Увидят все издалека.....

Плакат капустный на груди...
Мол, объявляем беспредел!!!
Всех ожидает впереди,
Кто в нас хоть раз стрельнуть посмел"...

Мелькали...

Любовь, отдавшая себя всецело, до рваных струн, до ядовитого рассвета в глазах
багровых облаков, до помутнения озер ночных, любовь, разбитая о скалы
расстояний, ожиданий и тревог, она, еще в тебе дрожит осиной и осокой
под млечным заревом полуденного света, еще старается вдохнуть в закатный прах
луч свежей крови. Осенний дым волос, мелодия усталых
нежных губ, ладонь, слезоточащая росистым соком

и диадема кротости луны – твои открытые границы. Алмазным наконечником
пера несешь по...

Луну разбили по кускам на фонари,
Цари, товарищи, лакеи, господа,
И одиноко для меня в ночи горит,
Качаясь в луже, путеводная звезда.

Щербато щерится осенняя заря
Сквозь частокол осин и прутья ивняка,
И три уставших в полный хлам богатыря
Стоят заставой у вокзального ларька.

Отходит в завтра размалеванный экспресс
Одним составом и на север и на юг,
А в голове его – не пущенный под пресс,
Наш бронепоезд с гордым именем «Каюк».

Пивною пеною туман над озерком
Зовёт в...

Как грустно… Как вокруг пустынно стало,
Эй, люди, отзовитесь! – Чёрта-с два…
И только слышно, как жужжит молва,
Осиной злобой наливая жало.

Ах, он не брит… Ах, дерзок и несносен…
И выпачкал в помаду свой пиджак.
А к вечеру опять пойдет в кабак
И снова будет петь, хрипя, про осень…

А что кабак? Всё ж чище будуара,
Там меньше лжи и сплетен за спиной,
И бедному поэту люд хмельной
Всегда нальет полстопки гонорара…