Осилю

Вновь засуетилась у нас российская братва
А как изучила историю она…
Как батюшку царя Николая второго; -
в восемнадцатом году без согласия Бога
вместе с семьёй расстреляли
и очень жестоко…
Всех приближённых подстенку тогда загоняли.
И кровь им всем до единого, в те жестокие годы пускали
И было крови в те годы не мало, она по Руси проливалось рекою
Теперь не хотят; - братва кровицы такою
Которая лилась по нашей Руси в те трудные годы; - бурной рекою
А чтобы не было крови
Нужно...

Не часто, но всё же я возвращаюсь
В мыслях своих, а чаще во сне,
Туда возвращаясь, я с нею встречаюсь -
Со страной своих грёз, забытой вполне.

Забытой под ворохом нужных занятий,
Забытой в простой суматохе дел...
Но не об этом хочу сказать я,
А что огонёк тот в душе уцелел.

Огонёк той мечты о стране желанной
О чистых, чудесных, волшебных цветах,
Зовущихся чудом Земли первозданной -
Слиянием душ в Любви лепестках.

И если встречается вдруг такая
Встреча двух душ...

Но даже пустота не может быть помехой духу твоему,
он воспаряет сквозь ее тиски
и поднимается из крови и пыли.
Из ран души сочится фимиамом дух,
отвергнув идолы иллюзий, площади и рынка,
дух ищет правду,
поправ феноменальную реальность.
И геометрию всех мнимостей осиля,
минуя закоулки комнат смеха, страха,
поцеловав когда-то милую Неву,
где был он счастлив не напрасно,
проходит мимо –
не входят в реку дважды.
Так и за здешней жизнью дверь однажды закрывают,
сорвав печать с...

Только сильный скажет: я из многих,
Только сильный скажет: я, как все,
И увидит все Земли дороги,
Как единый путь от Бога – всем.
Нет здесь умных, глупых и богатых,
Нет здесь гениев, как нет и простаков,
Здесь лишь роли, что на время взяты,
От святых деяний до грехов.
Только сильный видит Божью Меру,
В коей нет престола никому,
И играет роль уже чрез Веру,
И приемлет всякую Судьбу.
Он себя не ставит выше, ниже,
Он плоды не сеет и не жнет,
Он как все, но мыслью к Богу ближе,
И как...

Сначала опечалься искренне,
Что друг твой рыбу наловил,
И устранись, когда неистово
В восторге об ухе твердил.
Пусть говорит: «Ну, что с ней станется?
На то она нам и дана…»,-
И в том, наверно, не обманется,
И будет крепкая уха.
Их много, в общем непонятливых,
И наслаждающих себя,
Чей разум дремлет, чувства спрятаны
От высшей Цели Бытия.
Почти животные ступени…,
Совокупленье и еда,
Немилосердие средь лени,
Вкруг наслаждений Суета…
Но опечалься, посочувсвтвуй,
От тех деяний...

Как-то я
Воспылал,
Что есть силы,
Я кипел
Котелком
На огне -
Чтоб Марина
Меня
Научила,
Как скакать
На цыганском
Коне!

И когда я,
Решившись
Всерьёз,
Сел верхом…
Ох, что было,
То было–
Хохотала
Марина
До слёз,
И косилась
Пугливо
Кобыла.

Всласть
Намучился
(ей исполать!),
Но осилил,
Хватило
Силёнок,
Ту науку,
Что мог
Преподать
В чистом поле
Любой
Цыганёнок.

Что б там
Ни было,
Но не бесследно
Столько было
Потрачено
Сил.
Прочь неделя,
И худо ли...

Я его так ждала в своих наивных грезах
Я целовала его во сне, ведь можно и в засос
И мы ходили с ним по берегу, где опадают росы
И вот он встретился - кретин, молокосос

Тогда я поняла, что нету в мире правды
Впервые выпила немного, где-то литра два
Сидела и тупела возле переправы
И тут явился ты, я все- таки права

Ты сразу увидал меня с парома
Меня не заметить красивую нельзя
Ты подошел и тихо прошептал:
- Здравствуй! Это я, твой Рома!
Ты снилась мне, хорошая моя

Я Ромчика...

Не насоветуешь, поверь,
Не привнесешь в него свой опыт,
Порой закрыта многих дверь
Хоть раздается долгий ропот…
Ступень – другая, ум – другой,
Ни тот багаж, не те желанья…
Пусть даже человек родной –
У каждого – свое изгнанье…
У каждого свой долгий путь,
Свои кармические цепи,
Свои долги, другая суть,
И каждого несет не ветер.
Пусть заштормило, ураган,
Пусть силы неизменно тают,
То есть оптический обман,
В страданьях душу поднимают.
Отец им занят от и до,
Со всех сторон тревожит...

Нам память о Победе дорога.
Народ осилил внешнего врага.

Но был разрушен наш советский дом.
Побеждены мы внутренним врагом.

Когда ж поднимется героев новых рать,
Чтоб новую Победу одержать?
8 мая 2012 г.

«Не отягчай ненужным грузом дух,
Но плоть не утончай анорексией,
И, если мысль и чувство не в ладу,
Помедитируй, брат, – коан осилишь»…

Так роши говорил мне, и сопел,
Пузатый роши, властелин Сатори,
И дело было в полночь, на тропе,
А может, утром, где-нибудь, у моря…

Голодный волк лизал его ладонь,
И рядом трижды ухнул мудрый филин,
А мне вдруг захотелось – за кордон…
Подальше от соседей-некрофилов.

И груз тяжёл, но бросить невдомёк,
И ближе к телу кимоно своё же…
Слетелись...