Ориентир июнь

Июнь,начало лета. в подмоссковье
Опять сирень пушистая цветёт.
Над Соротью, в жасмине с птичьим таинством
Нам соловей рулады выдаёт.

Народный праздник! День рожденья Пушкина!
И каждый хочет в этот самый миг
Приехать,поклониться и наслушаться
Его стихов.Он тянет, как магнит.

Он здесь, Наш Пушкин!Сколько б лет не минуло
Он рядом. Знаем, чувствуем мы это.
И время не ушло, оно раздвинуло
Границы почитателей поэта.

Июнь в зените.
Горизонт скрывает
отчаяние
последней строчки
письма.
Волны
плачутся
в жилетку песка,
облокотившись о берег.
Подставляю
вторую щёку
пощёчине ветра.
Рассвет,
как пустой вокзал.
Небо выходит из берегов,
раскрываясь китайским веером.
Шелест воздуха
над медленным морем
проникает
в сонную плоть.
В первых лучах –
душа,
как одиночество
на лодочной пристани.
Солнце –
капля запёкшейся крови –
жаждой стянуло рот.
Блики танцуют
падающим
дождём.
Дождь...

Июнь на взгорье, лето на виду,
С такой всегдашней утренней прохладцей.
Я встану и тихонечко уйду
И след в росе успеет затеряться.
Недолгого прощанья ритуал,
Пойду один по берегу крутому.
Размытый след потянется до дому,
В котором по пути заночевал.
В нём жизнь, как лето, тоже на виду,
Спокойное и тихое согласье.
Там женщина пережила беду,
Но, как звезда ночная, не угасла.
На полочках газеты прошлых лет,
Уложены по числам для удобства,
Но бил в глаза неосторожный свет
Устойчивого...

Июнь крадётся
навстречу.
Глаза разъедает
моль тополей.
В сердце капает
поздний
вечер
чаем с мятой.
Облака
перебросили
шаткий
мостик
через утёсы крыш.
Ещё несколько лун
с оттенком дождя,
и снова тепло
летних звёзд
замерцает
ресничками
инфузорий…
Привет тебе,
маленькое
солнышко,
играй, играй
в свои лошадки,
не думай, о том,
что скоро
придётся взрослеть,
словно терять
память…

Июнь. Начало лета.
КружИтся мошкара.
И над водою где-то,
смеются до утра.

Все вдруг зашевелились,
почуяли тепло.
И в поцелуе слились
и город, и село.

Воркует нежно голубь,
голубушке своей.
Её красой он тронут
и не встречал милей.

Всё в разноцветье - люди,
деревья и цветы.
И как мазки в этюде
по-новому свежи.

Три месяца для Рая,
даны на всё, про всё
Но мы не успеваем
вкусить плоды его...

Леса, поля и реки -
так хочется туда...
ЧуднЫе человеки -
нас держит суета...

Июнь рассыпался дождями, не летняя погода и нелётная -
Туманная завеса неба плотная, с утихшими внезапно соловьями…
Цветы скукожились тоскливо, с деревьев ветер рвёт листву,
Нередко летом ждёт Литву прохлады влажной перспектива.

Жара нечастая здесь гостья, зимою злые редко стужи,
Обычны вдоль дороги лужи, привычна непогода пёсья…
/Умеренный климат в Прибалтике, Литвой нарекли за дожди,
Но с верой в горячей груди, зимой не замёрзнешь и в галстуке!/

Владимир Зайченко...

Июньский холст
в мясистых мазках
тополей,
в разводах лип.
Рисунок
летнего сквозняка
искрится
на крыльях бабочки,
и взгляд,
как прикованный,
уносится
вместе с ней
в синюю пустошь,
где спит
ленивое солнце,
будто чахнет над золотом
древний ящер.
Там,
за парящим
смутно-бледным
очертанием облака,
где мгновение
эквивалентно
прожитой жизни,
там останется
моё лето,
в тонкой сладости
тишины и забвения.

Как голубь тих июньский день,
И долго он на нет не сходит.
На нас с тобой покой нисходит,
Небесная надёжна сень.

Не будем рваться никуда.
Вода и дерево, и солнце,
Крыльцо, ступени, три оконца
На бесконечные года.

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Я пью жару, вдыхаю солнца пепел,
В моих ладонях тающий июнь,
В моих глазах огнем слезится лето,
И бриллиант озерных, свежих струн.

И я иду, сливаясь бредом полдня,
И кто бы знал, о чем поет мой шторм,
Мой звездный прах на черной преисподней,
Мое молчание в печали снежных гор.

Одиночество. Нехватка времени не дает право на одиночество, на внутренний безмятежный монолог, на прохладную тень под покровом глубокой тишины самосозерцания. Одиночество – это благодатная почва в саду тех, кто...