Опять взорвался самолёт

Забежала в магазин собака -
Толстопузый безобидный щен.
Был он, как тигренок, полосатый,
Никому не создавал проблем.
Холодно на улице и сыро,
Голодно и страшно одному.
Вот и прибежал щенок-проныра
К людям: ну а вдруг домой возьмут?
И постелют коврик в коридоре,
И положат в мисочку еду...
Он блуждал с надеждой в песьем взоре,
Не почуял вовремя беду.
В этом и была его ошибка...
Тишину взорвал щенячий плач!
Наш охранник с радостной улыбкой
Песика пинает, словно мяч.
Отфутболил, взял...

Губы твои и пальцы – всё, что меня коснётся,
Отождествляю с негой, образом нежным, милым,
Знаю, любовь проснется с первым сигналом солнца.
Как ночь прожить, родная? Где же набраться силы?!

Память в подушке плачет, ранит нелепой болью,
Век полуночных желаний душем стекает. Грустно.
Жутко предстать пред Богом, слёзы карают солью,
Раны свербят, и, что же, в этом и есть искусство?

К чёрту условность, к чёрту! Пусть я судимый, плюну
Через плечо три раза, Я, хоть, простой, но гордый,
Всё...

Не напечатано в газете,
А то б поднялся балаган:
На этой дерьмовой планете
Есть двое инопланетян!

Нас этот мир,что так бесправен
Запутал, как паучья сеть,
Но звездолет наш неисправен,
И мы не можем улететь.

И ночью, не расставшись с верой,
Средь душащей за горло тьмы,
Не отрываем глаз от Веги,
Звезды, откуда родом мы.

Она - родное наше солнце,
Там наш родимый уголок.
Вернемся ль мы туда, вернемся ль?
Об этом знает только бог.

Нас двое на земной планете...
Когда нибудь...

И был перелёт длиной в моё детство,
Меня самолёт уносил на восток.
А я как застыла в паденье с отвесной
Скалы, или с пулей влетевшей в висок.

И помню восход в то чудесное утро *,
Небесными красками был он расцвечен!
И может, тогда рассудила я мудро,
Душа не погибнет, коль мир этот вечен!

И так повторялось не раз и не два,
Когда покидала свой город родной!
Так словно прощалась я с ним навсегда,
И так же навеки прощалась с собой!

И если мне выпала карта страдать,
От крика...

Боюсь за тебя…

Куда ушел, когда вернешься…
Не знаю…думаю…молчу…
Когда моей руки коснешься…
И что с тобой…узнать хочу…
Минуты тянутся…и снова…
Смотрю в слезах я на часы…
Три восемнадцать…что такого…
Но сердце шепчет – не смотри…
Но снова взгляну…вот, три двадцать…
Как время мне остановить…
Чтоб ты, живой и невредимый…
Пришел, чтоб нам поговорить…
Я знаю…поступаю глупо,
Уже два года на пролет…
Я жду тебя и счастье скупо…
А что,…а вдруг оно придет?
Вдруг ты полюбишь меня дважды...

Я против того, что жизнь омрачает,
Я против того, что воду отключают,
Я против убийства бездомных собак,
Я против кровавых безсмысленных драк.
За "Локо" ты болеешь, а я люблю "Спартак",
Зачем эти проблемы, ведь можно жить и так,
Тебя прёт от Земфиры, а меня от Шутов,
И почему за это ты убить меня готов?
Я против тех, кто кидает понты,
Я против курения и наркоты,
Я против тех, кто от друга отвернётся,
Если тот в лапы героина попадётся.
Я против секса, если он не защищён,
Я против...

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

Это как будто теряешь невинность снова,
Cкажи, ты готова
Выдержать
Каждый удар жизни,
Решившей тебя выебать,
Каждый глоток боли
Выпить до дна
С благодарностью и любовью,
Эта прекраснейшая весна
Все норовит с косою у изголовья.
Все норовит скрутить тебя и запутать,
О эта дама знатная садо-мазо,
Как часовой механизм
Отсчитывает минуты,
Чтобы взорвать всё нахрен,
Совсем и сразу,
Чтобы забрать все сразу крупинки счастья,
Бережно так хранимые твоим сердцем
И...

на море
при ночной луне
отдаться тишине и волнам
порывам ветра и любви
глубинному огню
в крови
извивы соплетенья
ню

и целовать
кораллы губ
и в безднах глаз твоих
тонуть
и в сладкой нежности
объятий
взорваться бурей
и уснуть

Вокзал Ленинградский,
пафос витрин
и пустота улиц.
Я к единственной, к Анечке, еду в ночь,
в который раз
К чёрту, послав благоразумие!
Пустота вокруг, а в душе вулканы
Рвут и мечут души лохмотья.
И поезд, словно большой Полкан
Тащится в ночь неохотно
Его бы пришпорить - полетел бы стрелой
скуля,
На ходу вверх вздыбливая рельсы,
Чтобы я к богине моей
так медленно не плёлся
Или времени реку запрудить…
и взорвать плотину,
Чтобы в его волне-цунами ночь скорее минула...