Опустевший

А в тихой осени прохлада,
И лепестками смерть кружит.
И не уйти от листопада.,
Нет, не уйти... и надо жить
Со всеми голыми ветвями,
С охрипшей мудрости струной...
А как же хочется вновь сада
Зовущим шёпота листвой.
Его весеннего надрыва
Из почек нежного листа,
И пряной свежестью наплыва
Роз ароматного куста.
В сирени дымчатое утро,
И даль бегущих облаков.
Любовь цветами перламутра,
Свирелью вынутой из снов....
И лето.... Хочется и лета.
В туманной дымке синь озёр,
Росой...

Клёны сбросили одежды,
Солнце краски унесло,
Рисовала осень с грустью
Чёрно-белое панно.
Деревянная скамейка,
Хмурый опустевший сквер,
Дама, шляпка и левретка,
Да красавец кавалер.
Он нервозен, беспокоен,
Всё торопится уйти.
Она в горе неподвижна
Только полон взгляд любви,
Сердце шепчет, умоляет:
Удержи! Останови!
Собачонка приуныла,
В ожидании беды.

Очевидно, что уйдёт он,
Листья заметут следы…
Так что зрителю не стоит
Тешить хрупкие мечты.
Я б сюжет переписала,
Жаль...

Куда уезжает последний трамвай?
Быть может за счастьем,что в небе хранится?
Чтоб завтра с утра не сказала "прощай"
Мать сыну,который вот-вот родится.
Быть может за солнцем,что путь озарит
Давно не смеявшемуся человеку?
И муза его наконец вдохновит,
Вернет лекарства обратно в аптеку.

В корзинки на небе пакуют успех,
В лукошко кладут аккуратно веселье
И ждут тот последний трамвай без утех,
Уже опустевший,ждущий похмелья.
А завтра с утра раздает чудеса
Направо-налево,тебе и прохожим...

Тёплый снег
обрамляет
полдень.
В бледно-серых лучах декабря,
под кровлей
свинцового неба,
затаился
плачущий призрак метели.
Опустевший двор
вздохнул с облегченьем.
Ветер скользнул
по ржавым качелям,
будто скрипнула дверь
в прихожей
после долгой
бессонной ночи,
скованной льдом
ожидания.
Белая магия
серебристых ветвей
разбавляет
тусклый
оттиск дороги.
Одинокое соло
взгляда
теряется
в импровизации улиц,
словно в заснеженном поле,
хранящем подкову
зимнего солнца.

…в идеале каждое стихотворение ты шепчешь на ухо Богу.
Бродский И. А.

…Сигнал развеял резко что-то
над лентой станции нагой,
и эта серая суббота
уже не кажется такой.
Билетик прошуршал под ногу,
как в опустевший кинозал…
Так, может, Бродский шепчет Богу
слова, которых не сказал,
а Тот – берёт их на заметку,
остановившись на постой,
дырявую повесив кепку
над этой местностью простой,
где скрип фонарный и скамейка…
И Богом пишется трактат.
И эта девушка – еврейка –
ногой...

Клин журавлей далеко улетает,
А я с тобой родная колыбель.
И провожая, подвывая, лает
Вслед птицам серый, молодой кабель.

Ледок под утро кораблем на речке.
Сник, опустевший деревенский дом,
И дымным вздохом отзовется печка,
Оставшись сиротинкой в нем.

Всему свой срок, но по полям отава
Еще блеснет хрустальною росой,
В одеждах царственных шуршит дубрава,
Березка смотри с золотой косой.

Сквозь пустоту покинутого края
Махну рукой - прощайте журавли
До дней пьянящих радостного...

Я окно открою в осень,
И впущу её незримо.
Об одном она не спросит,
А была ли ты любима?

Опустевший парк, - картина,
Словно холодом подуло.
Всё на свете объяснимо,
Даже как ты обманула.

Снега белого перина,
Мягко стелет, но не греет.
Время прочь уходит мимо,
Нас не делая мудрее.

Ветер высушит те слёзы,
Что прольются этой ночью.
И когда придут морозы,
Ты опять меня захочешь.

Я держать окно открытым,
Буду каждый день, а как же?
Всё, что было, не забыто,
Всё, что будет...

Как ажурный, белый иней,
На ладони робко лёг,
Пух без веса тополинный,
Лёгкий, словно сон дорог.

Сердце медленней забьётся,
В ритм предчувствия попав.
В нём прохлада тьмы колодца,
И ветров свирепых нрав.

Я забуду все запреты,
В мыслях лёгкость паутин.
Непонятностей просветы,
В ткани призрачных картин.

Дышит летний полдень зноем,
Солнце огненным шаром.
Усыпляет мысль покоем,
Опустевший, сонный дом.

Тополинный пух кружится,
Словно призрак невесом.
Снится жизнь мне...

Зима, проспала все пределы, где снег?
очнись, старушка рдела, стыда схватила впопыхах,
снегирь на ветке (слово ах), тужили тоже и девицы,
(прополка снега под окном, где льда достать?) кру-
гом облом, погодного нет катаклизма, и торжества,
везде покой, лошадка тоже не герой, плестись уста-
ла кобылица, бразды пушистые не рвёт, ямщик п…..
сам идёт, трактир уж близок не дождался, влачиться
день, и мальчик жался, дворовый, писать захотел,
и жучка здесь, всех пост задел….
Трактир уж полон...

Дрон, двухметровый высохший алкаш
убил собачку, как сказали дети.
Ударил ее спьяну об асфальт
и спать ушел, а через месяц – умер,
сгорел от метанола, посинел;
его дружки, напротив, пожелтели
и случай тот не любят вспоминать.
Зато у Дрона есть своя могила,
на Пасху расцвела над ней сирень,
лиловая, как он. И в то же время
вернулась Жучка в опустевший дом,
и по двору гоняет кур соседских,
и дети снова носят ей еду,
и слыша лай знакомый по ночам,
я думаю, что это не случайно,
что...