Он жил

Всё-равно отыщу я ответы,
Всё-равно, докопаюсь до правды.
Стороны две у всякой монеты,
Мне свою, разглядеть просто надо.

Всё-равно всё пойму, пусть не сразу,
Всё-равно, разберусь что и как.
Ненавидеть нельзя по заказу,
А добро, защитит лишь кулак.

Всё-равно, я смогу в миг последний,
И все точки поставлю над «И».
Не герой я совсем, но я вредный,
Обещанья, исполню свои.

Всё-равно, здесь другой будет позже,
И различны мы будем во всём.
Но и он, будет чувствовать тоже,
И друг...

Не стреляя я сам по птицам,
В том не смог помешать другим.
Но добру, мало лишь молиться,
Нужно, в деле своём, стать им.

Властью данною судьбам Богом,
Нам назначено наше в ней.
Что тому вопреки — пороком,
Назовёт скорый суд людей.

Создают о былом легенды,
Чтобы было мечтать о чём.
Но везде возле счастья беды,
И в дне нынешнем, и в былом.

Нереально вчера и завтра,
Жизнь, в сегодня, живут меж них.
Они — стены судьбы театра,
А меж них, сцена дней Земных.

Жизни роль я сыграл...

Я жил в мексиканской лачужке,
Ночевал в тибетских ашрамах,
Чистил порох в чугунных пушках,
И колени стирал себе в храмах
Я правил в дворцах французских,
И мантры читал под каштаном
Эта жизнь - мост очень узкий,
В бесконечных вселенских каналах

Станет искорка погасшая,
Пустотою без огня.
Как остыл, не понял даже я,
Промелькнул — и нет меня.

Стать причиной возгорания,
Мне не дало Небо Дар.
Лучше так для Мироздания,
Не устроил в нём пожар.

Коротка жизнь, да и Бог с ней,
Сколь не жил бы, всё одно.
В конце мало будет дней,
Тех, что свыше мне дано.

В долгой жизни — дольше старость,
А в ней телу жить больней.
В нём накопится усталость,
Вниз придавит бремя дней.

Не пугает смерть — страшнее,
Жизнь погасшей пустотой...

РЫЖИЙ

В те баснословные года
нам пиво воздух заменяло,
оно, как воздух, исчезало,
но появлялось иногда.

За магазином ввечеру
стояли, тихо говорили.
Как хорошо мы плохо жили,
прикуривали на ветру.

И, не лишенная прикрас,
хотя и сотканная грубо,
жизнь отгораживалась тупо
рядами ящиков от нас.

И только небо, может быть,
глядело пристально и нежно
на относившихся небрежно
к прекрасному глаголу жить.

***
Ночь, скамеечка и вино,
дребезжащий фонарь-кретин.
Расставаться...

Бывалчик в 1970-тые года!
Процветали донские хутора…
В какой хутор не заедешь,
Все работали как веер.
Пахали, сеяли, убирали!
Мал и стар там работали…
В гос закрома зерно ссыпали,
Молоко парное не попивали.
Малым поросятам его выливали…
Они с молока быстрей вырастали!
Чтоб было мясо для страны…
Мясо не завозили из Европы.
Поголовья было столь тогда,
Что нечем кормить было иногда…
Сейчас поедешь по хуторам,
Боже мой… какой развал!
Кое-где, куреня ещё стоят,
Пустотой на приезжих...

Так при крепостном праве жили в России!
С протянутой рукой повсюду они ходили…
Хоть как-то детишек своих прокормить,
Да! Самим с родной супругой прожить.

Барин заставлял, только трудиться на него!
Сам днями пил, гулял и не делал ничего…
У таких… крепостные ходили с протянутой
рукой!
Кто возникал,- продавали за пятак порой.

В основном умирали с голоду в борозде!
На весенней или осенней,- тяжкой пахоте…
Такая жизнь… была тогда у крепостных!
Помещик... - работой, душил их родных...

Так в России до революции крестьяне жили!
Говорили буржуи; - крепостные не «тужили»…
И репа, и картошка у них на столе была!
Это их самая «любимая», завсегда еда.

Они не плакали не рыдали никогда…
Барщину отрабатывали сутками всегда!
Барин им кое-когда и мучицы выделял…
Чтобы этот трудяга вкус хлеба не утерял.

Батрачил сутками и знал батрак родной,
Что и он осенью хлебушка откушает родной…
Вот от такой «хорошей» батратской жизни!
Миллионы в нищенстве на Руси и жили.

Так в 17- м...

Так в тридцатых в Союзе жил народ…
Он в те годы на Родине был патриот!
От государя ничего не просил, не брал…
На жизнь себе, всё сам вот так добывал.

Валежник зимой собирал он в лесу,
Чтоб обогреть в хатенке себя и семью!
Это хорошо у кого лошадь своя была…
Та семейка в деревеньке ещё жила.

А у кого небыло тягловой своей силы!
Тех ожидали частенько там могилы…
На себе таскать для жизни, надрывались!
Вот на тот свет частенько и отправлялись.


Продолжительность жизни в СССР в...

Души мирок безумно мал,
А на лице всегда оскал.
Но постоянно ждал похвал,
Чтоб зал всегда рукоплескал.

Все чаще наполнял бокал,
Он истину в вине искал.
Вопя, что час его настал
Со всем театром переспал.

Такой заядлый театрал!!!
Ах, как он лихо рассуждал!
И то он знал, и это знал,
Всё понимал, везде бывал.

Он Пугачевой подпевал,
А с Орбакайте танцевал
С Никитой вместе выпивал
И даже Путина видал.

Он жизнь галопом проскакал
И к сорока годам устал.
«О, как же этот мир...