Он уходил

Забери себе цвет моих глаз,
Моё небо тогда ты увидишь,
Прошепчу, что люблю( только раз)
Только раз- и ты не услышишь....
Опьянённый моей синевой,
Не поймёшь ничего, как всегда,
Я хотела бы быть с тобой,
Я хотела бы быть одна....
Сотни слов, что писала тебе,
Сотни снов, куда ты приходил,
Почему же так хочется мне,
Чтобы ты сейчас уходил?
Забери себе цвет моих глаз,
Всё равно ничего не поймёшь.....
И, наверно, в последний раз,
Ты сейчас от меня уйдёшь....

Ты скажи мне почему же
Почему ушёл сейчас?
Я не знала, что мне делать
Как теперь мне жить без нас,

Уходил не объяснив ты
Оставалась я одна,
Что мне делать подскажи же
Как мне жить без тебя?

Ты меня не любишь больше,
А я тебя люблю!
Ты оставил навсегда
Меня одну!

Вот закончила я строки
О предательстве твоём,
Всё равно любить я буду
Даже если не вдвоём!

Они сгорят. Их не напишешь вновь.
В них все слова томились сладкой мукой.
И с ними корчиться в огне моя любовь,
Которая тебе казалась просто скукой.
Я в них писала о своей любви,
А ты не понял, просто не поверил.
Ты изощрялся, от ответа уходил,
А в самом деле просто лицемерил.
Но письма ложью жизнь не назвала
И ты не понял, что так можно верить
В твои пустые, лживые слова,
Но сердцу что же оставалось делать?
Любовь нельзя убить по твоему желанью.
Она, увы, подвластна мирозданью...

Мы воевали за тебя
Боролись до последней крови
Через тоску,сомненье,горе
Мы шли до самого конца.

Но ярок был в тоннели свет
И музыка с небес звучала
Ты уходил сквозь пропасть лет
Тебя,увы,не удержали.

Прости за то,что не смогли
Прости за то,что не сумели
Твоя душа у нас в груди
Мы помним,любим,но не верим.....

Я не знаю, помнишь или нет...
Милая, любимая до боли,
До сих пор храню я твой портрет,
Нарисованный ещё когда-то в школе.

Я тогда писал лишь про любовь
Был художник из меня неважный,
А сегодня чаще, вновь и вновь
Я смотрю на этот холст бумажный,

На бровей, с изгибом тонким нить,
На весёлый взор неуловимый;
На уста, умеющие льстить,
Но не разу не сказавшие: «любимый».

Я не первый, кто пришёл в твой дом.
Каждый уходил своей дорогой.
Глупо говорить сейчас о том,
Что тебя считал...

Ты возвращалась в одиночество к мужу,
Он летом был сомненьями простужен,
Весь месяц тебе он не звонил...

Ты с корабля рассматривала ил,
Похожий на утопленницу чем-то,
Волос запутавшихся сказочное лето
Казалось поглощал подводный мир
И бусы те, что муж тебе когда-то подарил
Скользили в волосах, сползая в бездну.
И ты увидела разорванную леску
И бусинок неповторимый блеск,
Похожий на величие невест,
Танцующих прощальную улыбку...

Вот бы увидеть золотую рыбку
Среди жемчужинок...

Отпускала его, проклиная
Первой встречи июньский час.
Уходил он. Она, умирая,
Не слезинки не вытерла с глаз.

Пред последней открывшейся дверью
Он помедлил, и сделал шаг.
А она осталась, не веря
До сих пор, что можно вот так!

Прошу тебя, как пастырь попросил бы.
Прошу, оставь меня и душу отпусти.
Прошу закончить игры твои злые,
И не сжигать из прошлого мосты.

Оставь меня, оставь ты без печали.
Поверь, и я без грусти удалюсь.
И не терзай годами мое сердце,
Я одиночеством от горя исцелюсь.

И не играй со мной в те игры,
Где ты, звала, и прогоняла прочь.
Увы, я потерял с тобой все силы,
И новую игру, не превозмочь.

Да, знаю, сердце не обманешь,
Слепому, не вернуть глаза.
Да ты сама об этом знаешь...

Куда летишь, куда спешишь?
И почему всегда молчишь?
Красивый парень, верный друг,
Когда спасешь меня от мук?

Я посмотрю в твои глаза
И помнить буду я всегда,
Как обнимал и целовал
И быть со мою обещал.

Уходил, а я молчала
И о любви не прокричала.
Ушел, забыл, а я страдала
И душу в клочья разорвала.

По обрыву я ходила
И любовь тебе дарила.
Я очнулась, прокричала:
«Всё! Достаточно! Устала!»

Пройдут недели, месяцы, года
Но помнить буду я всегда.
Как не любили, как все...

Мой бог, на что опять надеюсь?
Ты сам сказал, что мы друзья…
Сказать хочу, сказать не смею,
О том, что говорить нельзя.

Ты уходил, я не держала,
Лишь взгляд молил: «Остановись…!»
И мысли в прошлое бежали,
Крича былому: «Повторись!»

Я залпом пью все наши встречи,
В них хмеля больше, чем в вине.
И вновь стремясь к тебе навстречу,
Горю, горю… в своем огне.

Был прав поэт, о чем мы судим?
Ты лишь вторил ему смелей:
«Чем меньше женщину мы любим,
Тем больше нравимся мы ей…»