Он придумал себе приметы

Жили-были бобр с бобрихой
В заводи завидно тихой.
Запасали впрок кору,
Ветки, стружку и траву,
Чтобы зимними ночами
С полными спать животами.
Лучше сытостью томясь
Ждать весну, не торопясь,
Чем придумывать диету,
Отослав гурманство к лету.
Этой думою они
Наполняли жизни дни.
Надобно сказать: бобриха
Знала сколько стоит лихо
И заставила бобра
Видеть, как она добра,
Как она его лелеет,
Всюду за него радеет,
Не жалеет для него
Красноречья своего.
Её ценные советы
Были ею же...

Есть стихи ни о чём,
В Боге будь понимать их не надо.
Ты ленив и тяжёл,
У тебя есть и стол и лампада.
Я хожу далеко, я оттуда могу не вернуться,
Для беседы со мной купишь блюдце.
Я же с блюдца пью чай
День за днём, ежедневно и вечно.
Ты не любишь меня?
Нет, конечно.
Свисток, вокзал, я кланяюсь украдкой.
Что мне угодно в это чёртово ненастье?
Купить пролётку и надеяться на счастье,
Которое, как яблоко, почтовая бумага,
В конце концов, как карандаш, как папиросы,
Как нерв, который...

Мы все живем как будто, но
Не будоражат нас давно
Ни паровозные свистки,
Ни пароходные гудки.
Иные - те, кому дано,-
Стремятся вглубь - и видят дно,-
Но - как навозные жуки
И мелководные мальки...

А рядом случаи летают, словно пули,-
Шальные, запоздалые, слепые, на излете,-
Одни под них подставиться рискнули -
И сразу: кто - в могиле, кто - в почете.

А мы - так не заметили
И просто увернулись,-
Нарочно по примете ли -
На правую споткнулись.

Средь суеты и...

Люблю?, не знаю может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет...
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!

На дорожке-улочке, где народ бежит,
Вверх гербом московским денежка лежит.
Превелико множество можно их найти,
Если, взгляд потупив, не спеша идти.

Вверх орлом — на счастье — говорит примета,
Почему ж ногами топчется монета?
Почему ж то счастье люди не берут?
Видно нынче даже и приметы врут.

Поржавела денежка в луже, потемнела,
До неё, несчастной, никому нет дела.

Денежку-копеечку топчут в грязь ногами;
Не нужна копеечка этой пышной даме,
Не согнул спины скупец,
Не поднял...

В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.

И больше страсти бред не виснет в полумраке,
Когда обиды свет не может не терзать.
В такие вот часы написаны все драмы.
Но мы, не веря им, врываемся опять

В какие-то стихи вплетаемся наивно,
Какие-то грехи готовы повторить.
И в предрассветный час смиряются все ливни,
И стрекоза над розой отчаянно кружит.

Она не понимает...

Я наверное, тебя придумала,
Слишком много, от тебя хочу.
Я наверное, тебя придумала,
Может, потому-что я люблю.

Не люблю, хмурый взгляд твой,
Не люблю, когда замолчишь.
Не люблю, когда ты такой...
Потому-что, сидишь и грустишь.

Не грусти, хороший, родной,
Прогони, всю печаль от себя.
Я люблю тебя, ласковый мой,
Знаю, любишь ты, только меня.

Улыбнись, улыбнись любимый мой,
Ведь улыбка, так тебе идёт.
Перестань, хмурить взгляд свой,
Улыбнись...и сразу всё пройдёт!

Лариса М.

Так запуталась я в вечном поиске -
Чернышевский не дал на вопрос ответ,
Мне бы в сказку попасть, не доедешь на поезде,
У усталой кассирши не купишь билет.

На развалке стоишь в чистом полюшке,
Выбор здесь не велик: друзья, деньги, семья –
Заливается звонко родной мой соловушка,
Только чувствую сердцем, что не для меня.

Примет Баба-Яга, в своей баньке попарит,
Не посмотрит, что девка, коли есть русский дух,
И от зелья нечистого на душе легче станет,
Будем песни орать и пугать всех...

Братья светлые! Пришла пора!
Мы желанные гости народных чаяний!
Мы не станем больше скулить с заднего двора,
А придём прямо в столицу наших мечтаний!
Через главные врата мы пройдём громогласно,
Чтобы каждый, чтоб все осознали,
Что слова мои — не только слова, а опасность,
Звенящая острейшей сталью!
Я сам убедился в скудости душ
Священников и фарисеев,
Которые в болоте алчных нужд
Утопили заветный ковчег Моисея!
Гибнет в братоубийстве Палестина!
Неспроста зверствуют секарии во всех...

Стареем мы, уходят наши годы,
И не достигнуть той уж высоты
Кипенья чувств, бурления свободы
И юности прекрасной чистоты.

И кажется, что всё уже случилось,
Что самое чудесное прошло,
Куда-то в недра памяти забилось
И жирной паутиной заросло.

Но к чорту жир и прочие приметы
Мещанства суетливой пустоты,
О, юность наша, где ты? С кем ты?
В каких садах тоскуешь ты?

Какой тебя ласкает ветер?
Кто дарит верности цветы?
И кто у сердца на примете?
И с кем лукавишь нежно ты...