Он лежал как из воска

На Северо-Крымском канале,
Где жёлтая грязь и вода,
Гармоники глухо рыдали -
Случилась большая беда.
Накрапывал серенький дождик,
Скрывая лихую судьбу,
А рыженький мёртвый бетонщик
Лежал в кумачовом гробу.
От СМУ до степного погоста
В толпе провожавших людей
Лежал он спокойно и просто
И в серое небо глядел.
Начальник сказал: «Не увянут
Цветы на могиле твоей,
И дни золотые настанут
Для этих безводных степей.
А мёртвый ему улыбался
И в серое небо глядел,
Как будто со всем...

Был купол неба ночью соткан, кому-то спалось на курорте,
Он не прошел ещё по сводкам, погибших на Восточном фронте.
Но сердце матери кровило, порой идти переставало,
Беда в предчувствии щенилась и до утра не отпускала.
Сын был в спецназе Армавирском, косынкой лихо лоб повязан,
Служил с разорванным мениском, хоть мог сказать, что не обязан!
«Но это, мам, такая радость, мужчиной стать, а не пижоном,
В бинтах вернуться, обожженным, но ощутить победы сладость!»
И вот они под Новолаком...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

«Я царь, нарцисс Саронский, ты - лилия долин.
Все девицы, что доски с причудами Дали.
А то, как будто Рубенс, творил здесь и не раз,
Потом весь этот ужас свалил на Ренессанс.

Лишь ты своим размером волнуешь царский пах,
Милосская Венера, но только при руках.
К блаженству ключ от двери черты твои таят.
Ты - лилия меж терний, любимая моя».

«Как яблонь меж лесными (а может быть яблОнь?)
Деревьями пустыми стоит моя любовь,
Ветвями распластавшись, как яблоня весной,
Меж юношами также...

Сегодня целый день идёт снег,
Он падает тихо кружась.
Ты помнишь, тогда тоже всё было засыпано снегом?
Это был снег нашей встречи.
Он лежал перед нами белый-белый, как чистый лист бумаги,
И мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви...

Такого снегопада, такого снегопада
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал и падал,
А снег не знал и падал
Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает,
И позёмкою клубя,
Заметает зима...

Надгробный камень возвышался,
Часовня радовала взор
На месте,
Где, когда-то, папы путь прервался,
И осквернил проклятием то место
Епископов беснующийся хор.

* * *

Тяжелых бедствий череда Рим потрясла.
Народ, под гнетом черных суеверий,
К церковникам воззвал, моля спасения от зла,
Заступничества корифеев веры.

И наступил тот день!
И крестный ход к вратам
Апостола Петра священной базилики.
И торжествующий народ
Вослед процессии пошел,
Вознесши гимны к небесам и...

«Препятствий много для любви,
Не все они преодолимы.
Мгновенья краткие лови,
Пока со мною ты, любимый.

О, если бы ты был мне брат,
Тебя при встрече целовала
И обнимала бы стократ.
Меня молва б не осуждала.

В дом матери моей ввела б
Тебя по родственному праву,
Отмыла б ноги добела,
Постель стелила бы на травах.

В саду сокрытые листвой
Лежали б мы под птичьим гвалтом.
Когда бы не был ты левшой,
Рукою правой обнимал ты

Меня, другая - под главой.
Когда устроимся под древом...

Отыграла весна чередою свиданий,
Отгуляла стихами, отплясала волчком.
Грязный плюшевый мишка лежит под дождями,
Глядя в спину мне грустно, повернувшись бочком.

Под играющий рок и под визг двухколёсный,
Уносящийся с ветром по дорожным холстам,
Я уже не вернусь в те печальные вёсны,
Где скомандовал кто-то не сбываться мечтам.

И всплакнёт ранний май у младенческой койки,
Всё такой же холодной, всё такой же пустой.
Грязный плюшевый мишка лежит на помойке,
В окружении мокрых и...

и черным вороном сошла на землю ночь...
и ты одна, и где то рядом дочь...
уткнувшись носиком в кулак, смешные видит сны,
а ты одна, лежишь в слезах, при бледном отражении луны.
и лишь скрипнет в соседней комнате кровать
и тихий и родной, чуть слышный : мама...
я не должна! не смею потерять все то, что я когда то потеряла!
и меркнет бледный свет
и смяты простыни и влажные подушки.
она одна... она лежит в слезах...
а на полу разбросаны игрушки...

Большущая такая рыба
Лежит на дне, как будто глыба.
Лежит, усами шевелит,
Зевать рыбёшкам не велит.
В глубоком омуте есть дом,
Хозяин в доме этом -…(СОМ).