Он лежал как из воска

Нами будут раскрашивать небо,
И обмолвится нами Подсказка...
Привыкай к безупречному Свету,
Привыкай к безразличному взгляду.
Заостренные связки до точки
Эхом нас разнесут многократным...
В этом медленном танце со смертью
Больше жизни, чем в умерших взглядах...
Воск огню протяни, и пусть плачет
Этой нежностью чистого скерцо...
Бог тебя никогда не забудет,
Даже если умрёт Его сердце.


© Copyright: Эдуард Дэлюж, 2018
Свидетельство о публикации №118090207768

І знову мене осінь запрошує на танго.
Своїм цілунком обпекла вуста...
І знову на душі мені стає так п'янко...
І пристрасті жага росточком проросла...
В твоїх обіймах розтікаюсь воском...
Та почуття вулканом вибухають ..
Кружляє вітер листям грайливо і так просто...
Я відчуваю силу в руках,
що обнімають...
Яке жагуче танго... Осіння насолода...
Вже зовсім скоро скине ліс вбрання...
У вогнищах згорять всі сумніви й негоди...
І за любов таку немає каяття...
1.10.18 Алла Тимошенко

Опять грущу, опять живу надеждой,
Что время незаметно промелькнёт.
Весна придёт и будет всё, как прежде-
Солнцем согрет растает снег и лёд.
Ну а пока, под завыванье вьюги,
Я согреваюсь памяти теплом...
К счастью, хоть редко, но звонят подруги,
Чтоб поболтать немного о былом...
Как свечи, догорают наши жизни,
Слезами оплывая, тает воск.
Нас чаще собирают вместе тризны,
Всё реже праздников и карнавалов лоск.
Родных, друзей теряем в одночасье.
Затем тоскуем, вспоминая их добром...

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Кто ты, в семь по вечере
Накрывшая на стол стихи
Этим золотом глаз, обожженным на небе,
В этом платье, обнаженной до пят,
Эти тексты делая откровеньем..
Целовала жизнь в губы
И била их в кровь строки.
Воск медлительно капал
В нимбах горящих слов...
Называл слог за слогом
Затихал
В ожидании наших скрещенных рук
До разрыва теней
Под одеждой усталого ветхого мира...
Я однажды проснулся,
Я однажды стоял у провала
И обмакивал сердце в твои чернила,
Этой бурной реки над небесным...

Упала скрипка в тени фонарей,
Минор был чутким, рукотворно - спелым...
Князь шелеста настроил мои вены,
И корень пряных трав пророс в восток…
Где всем вестям обетованных рук
Так утонченно отданы пределы,
Где тишину прощупывает слух
На перекрестке нас почтившей веры.
Рассыпанным по откровеньям «да»,
Входить в тебя, мой южный сон фиалок,
В покорность жестов, удлиняющих фавор
До равности, венчающей всех равных,
Влетевших в перекресток крестных слов…
Сожги меня, мне будет...

Поступь твоя тверда, как эфира стать?
как свинец? как смола? в янтаре гать?
сжат, расправлен, раздавлен и стёрт,
пыль и воск, мёд и медь; сажа; чёрт;
ангел; бог,…. турбулентности миг,
прокричал и уснул, умер, стих….

Стать возможно известным для каждого,
Оставаясь всё время в тени?
У поэтов дела лишь бумажные,
Ведь наскучат когда-то они.

Но куда деть умение словом ли,
И глаголом сердца жечь дотла?
Может кто-то жить сможет по-новому,
Как метёт мусор злая метла.

Не искал я ответы в учебниках,
Там не пишут, какой я сейчас.
До последней пил капли лечебные,
Не помогут они в этот раз.

Вот останусь совсем неприкаянным,
Для истории нашей никем.
А хотелось бы памятник каменный,
Хоть из воска...

В той темноте, где у ночей хребет из воска,
Какая нота, милая... Скажи, какая нота,
Какая Нота отвечает за Любовь?
В изгибах повторений тесноты
Соткать свеченье сил
В подстрочник синих терций,
Где, обостренные до солнца,
Мы - лирика сквозных свечей.
Идем со мной по краешку строки
В тот шепот слов, в ручное откровенье,
Там, где Эфир у ног отца Эреба,
Играет лунный полонез размена нот...
Размена запахов на чистокровность слов
Широкой плетью одичавших ароматов,
Где вне земли мы...

I

В вечерней акварели улиц
теряется твой силуэт,
но остаётся,
словно пульс
в горящей летописи лета,
улыбки лоск.
И на полях
шуршащего дождя,
что флейтой льётся
в чуткой пустоте,
что застывает ожиданьем
в воске окон
(там, где наука ждать -
всему второе имя),
в плену ветвей,
укрывших неба иней,
кто-то прочтёт
(незримый
и далёкий)
простой набросок,
тонкий эпизод,
и тоже одиноко
улыбнётся.

II

Вечернее вино
в бокале неба.
Будь безмятежно пьян.
В прихожей лета...