Окунул перо в чернилку

Осеннему цветку на мировые бури
Пристало положить последний лепесток.
Необходим простор естественной лазури,
Как тучному скоту зимою бурый стог.

Осеннему цветку непротивленье к стеблю,
К невидимым корням, и на ветру любой,
Любой фальшивый жест напоминает греблю,
Лишённую весла и глади голубой.

Крутому склону лба не отразить всей страсти,
Качающей судьбу от худа до добра.
И укрепляя дух, речь делится на части,
И морщится тетрадь от ревности пера.

И взгляд на жуткий...

Что-то вышло из-под пера пернатое,
то ли птица, то ли слово,
то ли душа – свечи окурок – ждущая тишины
на распутье дождя, в ледяных корках марта,
где не хочется снов и ласки природы,
где тебе говорят – смерть, еще надо и заслужить…

Что-то вышло из-под пера, пора
золотая весеннего веста, вешней ветоши леса,
но разве не знали вы, золото – это кровь…

А в окне был задумчивый месяц,
и в его серебристом ковше
плавал мерцающий блеск Венеры,
и дымчатый кот на кресле,
смотря сквозь...

Завершили дожди свой осенний обряд. Стало тошно.
Стало скучно смотреть на давно посеревшие дни…
А мне думалось раньше, что хуже уже невозможно ,
Но они потухают, мои неживые стихи…
Им так трудно дышать, мысли весь кислород перекрыли
Им теперь тяжело и совсем рассказать нелегко,
Что они на бумаге, всё в жизни моей открыли.
Что они на бумаге моё оживили перо…
И кружатся вокруг меня белые перья свободы,
Белый бархат зима раскидала по здешним полям…
Забирай же скорей ледяные свои законы...

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздаётся детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг...

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

взявшись с жизнью дикой крепко за руки,
буду в вихре яростном кружиться.
капли крови с перьев брошу в заводи,
растекутся капли красной птицей.
перья, вейтесь меж волнами воздуха,
рассекайте каменные лица
облаков ,ползущих белым омутом.
протыкайте ,злостных, насквозь спицами.
донесите же меня до смерти праведной.
пусть она позволит мне спуститься,
получить покой заветный,правильный­.
с жизнью мне уж больше не кружиться.
кости треснуты да переломаны,
глаз ослеп ,и звуки не доносятся...

I. Есть сила молчанья

* * *
Мои великие затишья—
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно,—
Продли их Бог... продли их Бог...

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли.
Когда почти не плещут волны,—
Продли их, Господи, продли...

Мое блаженное успенье –
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один...

* * *
Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ракушкой Бога...

Кристаллизировал пространство, находил точки
сборки, седловидные поверхности, зонтики уитни,
шутовские колпаки, танцевал гопаки, под звон вы-
вернутых наизнанку сфер, аферы не пройдут,…
пробка сознания не пропустит, Тит стал на голо-
ву, так лучше, восстановил кровоток, гипервен-
тиляция помогла, мгла рассеялась, оп и ум состо-
яние тревоги уносило ноги, вертолётные винты,
ЫЫЫ, выключите двигатель, кто это сделал, кто?
головокружение, запредельная скорость пере,
пере, доза, титруй...

Каждый день на другой похожий
Во хмелю вечерам лежать.
И встречает с разбитой рожей,
Что ни слово - все чистый мат.

Эта жизнь, как ведро помоев-
Только горечи благодать!
Боже дай, кто страну отмоет,
И научит опять летать.

Но цвела ж эта жизнь малиной,
Было время колосья жать!
И взбивала с пером перину,
Улыбалась, заботясь, мать.

Только ветры с Урала злые
Нанесли черноту и мрак.
Сам упырь перья в крыльях выел,
Не поднимет огрызков взмах.

Говорили, что все наладят
И...

В вечерний час, смотря в мою квартиру,
Кучкуются барашки-облака;
А я сижу, настраиваю лиру,
И музу жду, что не придет пока.

А я сижу, грызу перо напрасно,
Мой молчаливый, старый карандаш;
Он стерпит все, он понимает ясно,
Что в голове творится ералаш.

Перо с бумагой - вот друзья поэта,
Иных ему не надобно друзей;
И платит мир отверженный за это
Поэту отчужденностью своей.

А он, несчастный, снисхожденно сдержан,
Он любит пить, еще смотреть в окно,
Где свод...