Оковы

Перечитай инструкцию по пользованью жизнью...
Ты ещё хочешь сорвать стоп-кран?
Каждый, кто приходит, приносит сюда свои воспоминания,
возвращая кожу, голос, тело...
Каждый одевает свои воспоминания.
Не осмысливай горизонт, он - лишь воспоминание Неба,
а кажется, что бесконечен.
Чтобы увидеть себя, нужно заглянуть внутрь, а кажется, что вдаль...
Быть прощанием навсегда - каждый твой день.

Глубокое признание исчертило небо.
И нет дверей, и некуда стучать..Пустота.
Ты превращаешь...

В словах твоих подвох,
И аромат обмана,
Я распознать не смог,
Попав в капкан романа.

Теперь душа в цепях
И сердце непослушно.
А ты стоишь в дверях
И смотришь равнодушно.

Вот- вот и ты уйдешь,
И мир мой рухнет разом,
Останется лишь ложь,
И мук в груди зараза.

И я не буду спать,
Не буду знать покоя,
Покуда ты опять
Не встретишься со мною.

И повторится все:
Мы побежим кругами,
В оковах той судьбы,
Что сотворили сами.

Холодный ум не так уж интересен,
и движет им единственный расчёт.
Вокруг себя распространяет плесень,
и душу он оковами гнетёт...

А ей не нужно не считать, не мерить,
а просто от души цветы дарить.
Она способна вдохновенно верить,
и безответною любовию любить.

Полёт паутины, на фоне золотого осен-
него пейзажа, (лажа), залитого солнцем
голубого неба, предчувствие смерти, как
поиск возможности, стать бессмертным,
(корона снежной королевы нахлобучен-
ная на самый затылок и съехавшая на
правое ухо), да, проруха, конец света,
как осознание неизбежности, его (своей/
твоей) кончины, чинно, плавно, «покачи-
вая горбами», в такт зною, (общему, опа-
лённому, обезвоженному ритму) (несущ-
ествующей), верблюжьей тропой, по бар-
ханам судьбы...

Когда-нибудь, когда меня не станет, –
а будет март… а, может быть, апрель, –
и грязный снег почти уже растает,
и дверь, стеснённая оковами петель,
рванётся вдруг за пролетевшей стаей –
то, так по-книжному, возникнет силуэт
той женщины, которая всё знает,
которая хранит мой тёплый плед,
и на плечо чужое, может статься,
слегка облокотилась у ольхи
(плевать, – она умеет улыбаться
и помнит наизусть мои стихи).
И вот, капелью редкою упившись,
весна столкнёт овалы бледных лиц…
Исчезну...

Как ни странно, но мне достается последнее с ценником
Мы в оковах своих мыслей, проблем, словно пленники...
И сюиту музыканты сыграют вновь невидимые-водосточные
Проезжая я вижу в стекло, как все здесь не сосредоточено
И как рассеяны и задумчивы в своих павильонах дамы цветочные...

...И пока что меня смерть обходит, хотя и с сожалением...
Мы добьемся всего, только через свободу выбора и передвижения
Что дано то дано, только нужно твое продолжение

Только нужно усилье, чтобы рвать все...

Где же ты, край равенства и братства?
Где же ты, мир сытый без войны?
Где же ты, свободы государство?
Где же ты, явь где сбылИсь все сны?

Как понять, что есть, а что лишь мнится?
Как понять, где правда, а где ложь?
Как понять, где маски, а где лица?
Как понять, что в чём и где найдёшь?

Почему, нет равенства на старте?
Почему, есть слабый и силач?
Почему, ложь в правды ходит платье?
Почему, беда длинней удач?

Для чего, живём на свете белом?
Для чего, сквозь время мы идём?
Для...

День уходил в закат дорогой длинной,
За горизонт заботами ведом.
Печаль пришла божественно-невинной,
Заполонила одинокий дом.

Звезда скатилась в ночь по небосклону,
И тьма укрыла тухнущую явь.
Вновь ветер грёз скользит по бастиону
Моих надежд по завершенью дня.

Весь звёздный мир надумано-приветлив
В оковах мрака и пустой тоски.
Поклоны шлют без устали всем ветви,
Роняя наземь цвета лепестки.

Моей судьбой, до мелочей фальшивой,
В беседе я с тобой не поделюсь.
Должна быть жизнь...

Я живу ковылем в Оренбургских степях,
На границе Европы и Азии,
Я с корнями была сорвана впопыхах
Из земли на просторах Германии.

Кровь Европы по жилам моим потекла
На дороге меж Лейпцигом -Гриммою,
Ах, Россия любимая ты кабала,
Стала после мне Родиной милою.

Средь масштабов твоих незаметно людей,
Крепостные живут за заборами,
Здесь дворцов понастроил себе лиходей,
Нищеты оцепив нас оковами.

Здесь умру я до срока, неведома всем,
И могила в степи затеряется,
Позабудет меня...

Часы на башне стрелками в тоске
Секунды ночи лузгают.
Послушай. Где-то в тёмном далеке
Слышна чужая музыка.
Полночный ангел сядет на карниз -
Чернеют крылья-вороны,
Забросив древний свой придел и вниз
Глядит, и во все стороны.

Сто лет здесь стали тысячей веков,
Здесь время смёрзлось с вечностью
В темнице узкой из колючих льдов,
И с зыбким сном повенчано.
Лишь странник бьётся бледным мотыльком
В оковах крепких замковых,
Он выход ищет тщетно...И в проём
Рассвет сочится маковый...