Оков больше нет

Мне всё равно, со мной ты или нет.
Мне всё равно, давно прошла обида.
И только ночью, когда гаснет свет,
Я понимаю, что не всё ещё забыто,

Когда, казалось бы, выхода нет,
Повсюду расставленны сети,
Не забывай, что ты – Человек,
И ты – не один на Свете.

Интриги плетут, торжествуют
лжецы,
Безжалостно хлещет ветер,
Останься собой и не упади,
Ведь ты – не один на Свете.

За успехом - провал и ты все
проиграл,
Но останься ты тих и светел,
Будет новый Причал голос
Сердца кричал,
Ведь ты – не один на Свете.

О, нет!
Я не сошла с ума.
Я даже чуть умнее стала.
Когда, житейская стрела,
Меня копьём своим достала.

Покоя нет. Во всем - движенье.
Борьба - от самого рожденья.
Смеемся, плачем и страдаем,
А для чего? Увы, не знаем.

Коль предначертано все свыше,
Как глас Судьбы своей услышать?
Иль это не меняет сути?
Возможно ль, изменить нам Путь свой?

Безмолвен Космос? Иль глухи мы?
И Мир вокруг необозримый...
Но что-то важное незримо
Волнует, будоражит кровь.

Ничего невозможного нет,
На вопрос ты знаешь ответ-
Ничего нельзя изменить,
Можно просто в иллюзии жить,

Сочиняя прекрасную пьесу,
Где Царевич спасает Принцессу,
Все мечты можно в ней воплотить,
А ошибки Судьбы-позабыть!...

Все для человека, что Создатель создал -
На земле растенья и на небе звёзды,
Чтобы, умирая, те несли удачу...
Только через жертву, и никак иначе,
Человек тем даром пользоваться может,
Для тепла напялив содранную кожу,
Вырубая рощи на свои жилища,
Разговор особый про мясную пищу.

Даже хлебных злаков жатву и покосы
Без серпа представить невозможно просто.
Ритуалы, знаки святости, любови -
Сплошь меха и кожи... Не моргнув и бровью
Ради чувств, ведущих к близости интимной,
Оборвёт...

Эта песенка знакома
для хорошего бойца:
против лома нет приема,
но у лома два конца.

России – нет. Жидами храмы
в семнадцатом осквернены.
Я знаю, русские – упрямы,
но здесь упрямства не важны.

История идёт по кругу,
да, своего ты убивал,
и жид тебе казался другом,
и гимн - интернационал.

Твой бог – Ульянов-Ленин вечно
на Красной площади лежит.
История, дама, бессердечно
веками дряблыми дрожит.

Подкрашена. Цветны румяна.
Прямая старческая спесь.
У развалившегося храма
твержу себе – Россия есть.

Татарин проезжает мимо,
ведёт на сдачу он бычка,
на ферме...

Я прихожу во снах, как наводненье
К тебе потоком теплым алых струй.
Иль явь? Иль сон? Но жар прикосновений…
И на губах пылает поцелуй…

Зовет меня наскучившее тело.
Срываю тонкий шелк твоих преград.
И на груди взволнованной и белой
Сосков набухших спелый виноград.

Я пью любовь глотками, задыхаясь,
Вскипая в жилах, бьется пульсом кровь,
А ты зовёшь, зовёшь сквозь сон нагая,
Желая ласки мёд все вновь и вновь.

Глубокий вздох, опят в сплетенье руки.
По телу дрожь, как рябь от...

О горе,если нет в тебе мучений
Любви и страсти пламенной, сомнений,
Терзаний беспокойных по ночам.
Как ты живёшь без этих всех волнений?