Огненный рубеж

А старик со старухой сидят,
На корыто худое глядят.
Что же старый ты рыбку поймал,
Да по доброй душе не взыскал.

Не добра от тебя, не толку,
По соседям одни кривотолки.
Посмотри-ка на Фроську,- котедж!
От тебя же землице рубеж.

Воротиська, поговори, коли надо то и солги,
Пусть избу нам построит, корыто смени.
Да и крыша пусть цынком блестит,
Что уселся? вставай паразит!

И побрёл опять дед к синю морю,
День деньской он с седой головою,
Просидел на каменьях весь день.
Пусто...

смотрит дневное дуло
с растрепанного неба,
ноет пыльное тело
проезжей части,
ловишь мысли, как пули
в раскаленное чрево
мозга…

слабость свисает бороздами
ветвей,
слабость испитых минут
на больных рубежах…

страх
крадется лисицей,
мне все снится
самосуд
и скорей бы
проснуться…

но тут, как тут
дневное жерло
кипит дорожной блудницей
гудков…
изваляли
в пыли любовь…
изваяли душное сердце…

Вас никогда стихи не убивали?
Не в смысле смерти, просто заодно,
Вам истину в глаза бросали,
Как будто выпито, горчёное вино.

И тут же сразу много прояснялось,
Где правда, где нагая ложь,
И рифмами, так просто объяснялось,
Зачем ты есть, зачем живёшь.

Что думаешь, что будешь думать,
Куда уходит, может не ушла,
И не реальность, просто грубый юмор,
Когда один, и жизнь когда одна.

На рубеже отчётного столетья,
Искали, думали... страдали,
Да просто так, не в смысле смерти,
Вас...

Когда в узорах звёзд
июльской ночи шаль
Ни землю ниспадёт
- и нет теплее шали! -
Нас мучает вопрос,
нам жизни нашей жаль,
Что, промелькнув, уйдёт
в неведомые дали.

Привычнее душе
туманные луга,
Чем н е ч т о вдалеке
за звёздным покрывалом:
Там ждут на рубеже
иные берега -
Махнуть бы налегке,
да дело не за малым.

Я, Луций Домиций Агенобарб,
рожденный в Анции,
точно с восходом солнца,
лишенный нежности,
приученный ко лжи,
умалишенному капризу соучастный,
двуличный и сиюминутный,
натура чувственной души,
блаженству верный
гурман красы
и страха пленник,
мистических обрядов спутник,
проливаю воду с солью
в боль
исповеди черной
на последних рубежах
дыханья ветреного.
И пусть зовут меня
распутник,
но все-таки, какой
артист великий погибает!
Чертами Аполлона, Марса
Юпитера и Митры
жрецы...

Симфонии погребального солнца
Разлетаются
Горящими крыльями сентября.
Хлыстом извивается,
Ломит кости
Ветер северных рубежей.
Жрицы огня
Прячутся в храме небесной ваты.
В золоте и дожде
Выносят на подиум сна
Желтое платье
Простуженного кутюрье.
В груди
Воздух птиц перелетных,
Плесенью
На ресницах
Горчащие сливки рассвета.
Вложи в руки дрожь.
Веди
Разговоры о боге
В дьявольских ножнах
Осени,
Пока не остыло сердце
Любовников лета.

Четверг – неподходящий день для дачи:
Полива нет, в округе тишина.
В автобусе нас трое лишь маячит,
А на тропинке дачной – я одна.

Шагаю бодро, споро, чуть вприпрыжку,
Собрать бы урожай до темноты.
Споткнулась. Что такое, может, шишка?
Шампанского бутылка, торт, цветы…

А дальше человек – солидный малый
В футболке белой, в брюках цвета беж.
«Мужчина, что стряслось? Вам плохо стало?»
Чуть слышно: «Сердце… Прихватило… Всё… Рубеж…»

Мобильный телефон – вот наш спаситель!
Жму нервно...

А мы рассказ продолжим
на двести лет вперед,
как лезли мы из кожи,
как гробили народ,

как белыми костями
мостили мы поля,
как темными путями
носила Мать-земля,

как пили злое зелье,
чтоб голову вскружить,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить.
АЛЕКСАНДР I (1801-1825)

Лександр Благословенный
почил, или ушел?
тогда по всей вселенной
нелепый слух прошел:

на всех нагнавши страху
французов Божий бич
бродячим стал монахом,
стал Феодор Кузмич,

он о России пекся,
не метя...

СТАЛИН (1924-1953)

Дошли до Океана,
создали СССР,
народ сражался рьяно,
наслушавшись химер,

доверился чубрекам
и прогорел дотла:
мела по всем сусекам
чекистская метла,

всё врали: жить свободно!
работать не за страх! -
их проклял всенародно
Святейший Патриарх,

отдать, что сердцу близко,
что добыто в страду?
Кому? Максималисту?
Убийце и скоту?

Восстал Тамбов с Поволжьем,
Сибирь, Балтийский флот,
не утихал от дрожи
чекистский пулемет,

хоть разыгрались страсти,
но...

Жили-были дед да баба
В незапамятном году,
У царя был дед - начштаба
И Главспец по Какаду.
Какаду, такая птица,
Что живет за рубежом
Шастал, дед по заграницам,
С тульским, помповым, ружьем.
И в Австралии бродил он,
И в Бразилии бывал,
Он не трогал крокодилов,
Какаду он добывал.
Не любил штабных он кресел,
Хвать ружье и был таков,
А со временем на пенсию
Ушел, по выслуге годов.
Уж по той поре сынки подросли
И по тятькиной дорожке пошли,
Страсть любили...