Огненная тигрица

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

Сладкая боль внизу живота.
Шёлк и сияние свечей.
Разум дурманит твоя нагота
И блеск развратных очей.

Ты накинешься словно тигрица…
Страсть, жар объятий и поцелуев.
В наших сердцах воссоединиться
Поток любви. О, аллилуй!

Жизни осталось на пол сигареты..
Я не курю..по твоей я измерю..
Нам напоют полуночные ветры
Нет,не молитвам,лишь им я поверю..

Пальцы озябшие я отогрею....
Ты не один!!Значит нас уже двое..
Мы доживем..уж рассветом повеяло
Я отдаюсь в твою вечную волю...

***
Вздохом последним расставим все точки..
Пепел к губам ..и часы вдруг затихли...
Волк..и тигрица..//прочитай между строчек..
В яме любви или смерти притихли.....

Диковинный зверь, ты ворвался из снов запоздалых,
Обрывки иллюзий и мифов терзаю безжалостно,
И там , в этой бездне, к прыжку ты готов, как красиво.
И снова исчезнет пятнистый и дикий, а сила
И нежность его обнаженную душу тревожит.
Таинственный зверь, нам реальность уже не поможет.

Мы в снах и сказаньях с тобой путешествуем снова,
И знаешь, порой, я принять этот мир не готова,
А только отвергну, и снова ты будешь врываться,
И небо, и бездну подаришь, мелодия вальса,
И время иное, и...

Прочту я послания страстного строки
В пылающем небе на фоне зари.
Моей обещание быть во все сроки,
Желание встречи и нежность любви.

И вот уже мчусь на желанную встречу,
Почти не касаясь ногами земли.
Каскадом искристым чувств ярких отвечу
Лучистому счастью, что ждёт впереди.

Опять с восхищеньем любуюсь богиней!
Сжигающий взгляд из-под тайны ресниц,
Прекрасных волос шёлк и лик тонких линий..!
Пьянит красота таких юных тигриц!

Твой голос польётся из уст ручейками,
Тепло поцелуя...

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...

Взрывают лед,
Весну провоцируя.
Иртыш упирается.
-----------------------
Словно тигрица –
Кондукторша маршрутки.
Гормональные взрывы.
-----------------------
Не надейся обдать
Меня грязью водитель -
Утром лужи подмерзли.
-----------------------
Ори, не стихай,
Поддержи аккорд марта,
Рыжий кот на заборе.

По спине льется черное пламя волос, словно кровь, обагрившая жертвенный камень.
Ветер орлом садится на руки, тигрица склоняет послушный бархат хребта.
Твоя грудь полна медной прохлады вечернего кубка неба, и я говорю –
уходи, чтобы мне не ослепнуть нежным грехом; и я говорю – останься, играй,
но чтоб мне не прозреть в холод привычки. Читай с золотого листа
сентября мудрость заката, пыль увядания, готовясь ко сну

расспроси желтый свет ветвей за окном о прекрасной смерти,
узнай в храме...

Белесой пленкой дождевой
Судьба окутала меня,
Белесой пленкой дождевой,
Багровым светом полудня.
А ночь – тигрицей мне на грудь,
Кричал вечерний козодой,
И словом: будь или не будь –
Судьба сказала мне: ты мой.
Но для верблюжьего хребта
Пера совина не нашлось:
Пустые выбросив года,
Из сердца вытащил я гвоздь.

Как все-таки странно и трудно взглянуть на себя с той стороны зеркала…
Я.
Опали серые листы,
Огнем живящим опали,
И мир, что куклою застыл,
Ростком поднялся из пыли...