Огненная тигрица

Твоя живая Красота – алтарь моей души,
Моя религия и святость.
Твой образ, скользя и вея в снах моих,
Меня же тайной осеняет, магнитом став неодолимым.
Так Сад Ты свой замкнула вкруг моей души
И вечный путь открыла к чистоте и мощи.
И вдохновенья вскрыла творческий родник.
Тебе обязана рожденьем в духе я.
Освобождением в Любви Души.
Когда ж прервется связь с Тобой,
Меня не станет.
В Любви святой сольется Небо с одинокою Землей,
И горький мрак иллюзии растает.
В Тебе – Учитель мой...

Три страха,у него, закрытого пространства, страх
площадей и множества людей, сидят в трёх крес-
лах, граммы измеряют, чего и сколько у кого, ме-
шает ветер, шум, мелодий,где саксофон и струны
и удары, разбил паралич, плащ, клюка и котелок,
креветки на столе, «восточный ветерок», мангуст
у локтя, стережёт покой,клокочущий орёл,над го-
ловой, сиам у ног, где рыбки в чаше, часы идут, и
ветры машут, ветвями, светает, моллюски вряд,
оклад, малиновый, крылат тот лев, а хвост змея...

Стоит ли одно стихотворение
одиннадцатидневного чистилища?
Но ведь функция времени – очищение шелухи.
Я знал, это всегда жило во мне,
просто когда-то вы этого не прочли
за кисло-лимонными газетными вырезками
наших бесед, наших обид,
жило подземным ключом,
старым документальным кадром мертвого сада,
просто вы этого когда-то не разглядели
за чёрной ширмой ресниц и ледяными губами,
ледяными от слов, брошенных вскользь,
в кротовые норы заполненных пауз.
Стоит ли одно стихотворение...

- Ну как ты мог
Как угли упреки
Я молчу, притаился
Не люблю лишней склоки
- Как ты мог
Здесь нагадить?!
Нет, ну ты мне скажи! -
И котенок молчит,
И я еле жив
-Так это не мне?
О, моя дорогая! -
Сказал я любимой,
С котом оживая.
Под огненным взглядом
Мы сидим в уголке
Над нами стоит
Любимая наша
С тряпкой в руке

- Обожаю тебя, моя прекраная леди
Милая,
Волшебная,
Миледи Де Винтер
Вы видели взгляд ее, о мон ами,
Взгляд ее чист и светел,
Как ветер,
Как майский ветер

- Вот она идет, быстрее смотрите
Вы видите?!
- По-ра-зи-те-льно!
Да, мне кажется, я увидел!
То, о чем Вы говорите

А наши придворные дамы,
Эти все Монпансье
Глупышки, мартышки, кокотки
И даже сам кардинал Ришелье
Страдает по ней, как от чахотки

Все ненавидят ее, мон ами
До содрогания, до дрожи
Это все зависть, и...

Графитовым стержнем на белой бумаге
Маэстро взволнованно пишет стихи.
Под пламенным взором на огненном стяге,
Безумец сплетает с Любовью Грехи.

Он пишет о Ней – кто за ним наблюдает,
Кто знает все тайны и видит мечты.
Он пишет о Ней – кто его ВДОХНОВЛЯЕТ
И Царствует в мире земной красоты.

Основу, накинув графитовым стержнем
Он в жизнь воплощает капризы Небес.
И знает Маэстро – не быть ему прежним;
Во Имя Любви он сорвал с себя крест.

"Абстрактный Безумец абсурдного слога...

В космопотоке белого Огня уходит всё, что есть не ты.
Тело ума сверкает чистотой и пусто:
в нем дискурс заменен безмолвием,
в нем тишина Единого и яркость,
и полнозвучье эйдосов царит.
И страхов больше нет, нет суеты – то отражение ума,
но ум молчит.
Лишь сердце всё приемлет.
И только сердце жить способно с чистого листа,
и умирая, воскресать для мира.

В потоке Огненных энергий
уже преображается Земля,
приемля тело новое – иное качество.
Поторопитесь дверь закрыть за прошлым...

По камням неровным, скользким, острым,
По ущельям узким и глухим,
Вдоль обрывов в бездну, осторожной
Горной поступью идёт один

Белый конь. Несёт он бережливо
Вниз, во тьму, в густой лиловый мрак,
Светоч мира, данный на Вершинах,
Камень, заповеданный в веках.
Лики скал дивятся каменело
В напряжённой гулкой тишине
Огне-голубому озаренью,
Проплывающему на коне.

Отблеск зорь грядущего восхода
В пламени Сокровища горит
Долгожданного. Во тьму народов
Послан белый...

Живой огонь перед Живым Огнём
Возносит сердце в памятные даты.
Туда, как птицы, в свой далёкий Дом,
Летят стремленья, огненно крылаты.
Преодолев все дали и преграды,
Предстанет малый огонёк лампады,
Сердечный дар, перед Отцом Огнём.

Уж как африканцы умели терпеть
богатой Европе не снилось...
Но время пришло - и не тот уже свет
своей неуёмною силой...

Япония. Сакура. Сказка. Восток.
Казалось бы - мир технологий,
но плачет ребёнком несмелый росток...
Цунами сметает дороги...

Опасность созвучием порванных струн
прошлась по душе – сердцу больно...
И гор потрясенье, и новый тайфун...
Стихия гуляет привольно.

Всему в этом мире бывает предел:
терпению, долгу и славе...
И сколько безвинно погублено тел
под...