Огне

-- Я сына своего люблю,

Но денег, сыну, не пошлю!

Не станет он родимой маме,

Писать такое в телеграмме!..

Черкнул бы просто, без затеек –
.

«Пришли скорее, батя, денег!»,
.

А то ведь – с гонором, бездельник –
.

«ПришЛИ... скорЕЕ... БАтя... ДЕнег!!!»

……………………………………………………………….....

«Кровь с молоком» -- не молоко, что с кровью…

«Души горенье» – не душа в огне!..

Свой ясный взор не прячь за хмурой бровью,

Чтоб суть вещей не видеть в кривизне!

Долгий путь начинается с первого шага,
Со стихами листок, в печку смятый летит.
Очень быстро в огне догорает бумага,
И меня, печка словно ругая трещит.

Не бывает по жизни в пути остановок,
В жизни есть тупики, запасных нет путей.
И сломав вазу, зря снова клеим осколок.
Будет трещинку видно всегда нам на ней.

Самый первый, последним стать может,
Если мы, резко все развернёмся назад.
Новых первых сомнение мучает, гложет:
Видеть чей-то затылок, привык в жизни взгляд.

Веществу...

Сонет влюблённых -- трепетная почка...

Едва-едва, оттаявший ручей-

Волшебных снов и сладостных речей,

Вновь пробуждает сердце в новых строчках.
.

Влюблённые: и -- ВСЕ, и -- в одиночку,

(В своей судьбе -- судьбы не знав ничьей,

Что: месяц -- твой... и вроде бы -- ничей) --

В желаньях Бури и... в её отсрочке!..
.


А почка трепетом к себе манит

Надеждой снов,но бережно хранит,

В огне желания,своё прощанье...
.

Кому -- былое, а кому --ново.

И каждый ждёт чего...

Пылают костры ли,
Блестят ли кастрюли,
Мы что-то зарыли,
А что-то вернули.

И кто-то на плахе,
А кто-то на брюхе,
В крестьянской рубахе,
В огне оплеухи.

Зовут палача ли,
Поют ли качели,—
Себя величали,
Как в пьесах Марчелли.

Танцуя на ступе,
Сойдёмся на сходне!
А Завтра наступит—
И станет Сегодня.

Я не знаю, откуда пришла ты:
Может, с неба, а может, с земли.
Мы с тобою, должно быть, солдаты
Полусонной дорожной пыли.

Мы родились и выросли в драке
На далёкой, чужой стороне.
Наши души покрашены в хаки:
Так бывает всегда на войне.

Наши сны — в маскировочных сетках, —
Мы не спали сто тысяч веков.
Наши снайперы дремлют на ветках
Среди серых, горячих песков.

Снова ночь перед Дикой Охотой.
Золотые знамёна — в огне.
Нам придётся расстаться с пехотой:
Так бывает всегда на войне...

Они заглянули в глаза и увидели в них
Своё отраженье, знакомое с детства до боли,
И каждый из них знал, что это — Последние Дни,
И каждый сказал на прощанье: Я буду с тобою!

А скалы дрожали и трескались напополам,
И падали в пропасть жестокого землетрясенья,
И каждый из них был намного сильней, чем скала,
Но тоже дрожал, и не верил, что будет спасенье.

А злая луна багровела над пляской теней,
И горы плевались слюной кровоточащей лавы.
Они обнялись и, сверкая в смертельном огне...

Ночка тёмная, утро ясное,
Я рождён любить и любимым быть.
И в мороз и в зной буду счастлив я,
Только ты позволь, мне тебя любить.

Ни о чём меня, ты не спрашивай,
Лишь в глаза взгляни, всё без слов поймёшь.
Не сломать ветрам, счастья нашего,
Зря ты плачешь дождь, зря ты слёзы льёшь.

Положи на грудь мне головушку,
Слышишь? —Сердце в ней, для тебя стучит!
О любви поёт, в нём соловушка,
О любви что в нём, для тебя горит.

Губ нектар твоих, мне позволь испить,
В страстном я горю...

Камень падает с небес,
Уподобившись звезде.
Камень с неба — горит лес,
Камень с неба — быть беде.

Камень тот — метеорит,
Он бродяга, звёздный странник.
Он из Космоса летит,
Из глубин его, посланник.

Он, быть может часть планеты,
На которой кто-то жил.
Кто не верил в конец света,
А он взял и наступил.

И сбылось вдруг предсказание,
Катаклизм произошёл.
Их взорвалось Мира здание,
Мир их смерть в огне нашёл.

Уподобившись звезде,
Вниз летит метеорит.
Может быть не быть беде...

Суд мирской торопливый
Сожаленья достоин.
Для людей терпеливый –
Много ниже, чем воин.

Это суетно мненье.
И духовная зрелость
Ценит долготерпенье
Много выше, чем смелость.

Хоть и честь, и отвага
Не подвержены тленью,
Голос Бога Живаго –
Глас любви и смиренья.

Не в огне, что пылает
Лишь в пожарах коротких –
Дух Святый обитает
В душах мирных и кротких.

Как извечное Благо
И сердцам умиленье,
Голос Бога Живаго –
К ЧЕЛОВЕКУ МОЛЕНЬЕ.

Моя память — как клочок бумаги,
Обожжённый пламенем свечи.
Я писать могла когда-то саги,
А теперь в огне кую мечи.
Моя жизнь — несбывшееся чудо,
Отзвеневшее за пройденной чертой.
Прилетевшее незвано ниоткуда,
Где осталась я навечно молодой.
Пальцы прошлого так холодно цепляют,
Крепко держат тонкий острый край,
В клочья рвут, насквозь испепеляют
Хрупкий, зыбкий, одинокий рай.
Ты был прав, мой друг, — это прожито.
Это спето и смыто вином.
Пусть однажды навек уничтожено —
Это выжжено...