Одноударный шест

Растёкся смолью мёртвый иней,
Покрыло солнце небом вязким,
И день, с оттенком мокрой глины,
Ласкает строгое пространство.

Шагрень дорог ложится в строчки,
Столбы, как знаки препиранья,
В их тишине – поэма ночи,
В них веста час исповедальный.

В кровь и вино молитвослова
Закат роняет свои реки,
Так мягко, нежно – что до боли,
Так ненадёжно – что вовеки.

Бледнеет воздух между кистей
Нагих ветвей; болотной тиной
Плывут приметы, знаки, числа,
И голой груши паутина.

Рябые лужи...

Миленький наш ангелочек,
Ласковый, искренний голос.
Спит, скромно сжавшись в клубочек,
Собранный бережно волос.

Сколько смогла ты увидеть,
Горько-соленой игрою.
Нежно любить, ненавидеть,
В жизни шестою весною.

***********
Грязь на засаленных ложках,
Бред пьяной нечисти в юбке.
Вонь полусгнившей картошки,
Стук вечно пролитой рюмки.

Синие раны на лицах,
Рваное платье на кукле.
Мокрый диван и темница,
Стены расписаны углем.

Странные дяди кочуют,
Страшно рычат и ругают...

Пётр об иване, о себе и таких как он:
- Предпочитал поглощать антивещество, что да-
вало (с его слов), энергии пиршество, улов, шест,
прямая, ломаная (кривая) периметр, создавая,
возвращала посыла фишку, главное, чтобы не
было лишку, навязчивых идей круг, и тот испуг,
порождающий сновидений, галлюцинаций и
других профанаций, веяний, потуг, на загляде-
нье, яда, ядер еденье, антиматерии порошка,
микродоза, роза сознания, создавая свой иллю-
зорный мир, уход от реальности...

Весна-надсмотрщик орудует ключами
И чувства выпускает все из клеток,
Те чувства, что свободны лишь ночами,
Те чувства, что так приглушает лето.
Весна, как лекарь, от тоски излечит,
Хотя скорее заразит тоскою.
Весна, как друг, подставит свои плечи
И по затылку проведёт рукою.
Весна-любовь вдохнёт в тебя заразу,
Наполнив изнутри, где было пусто,
Тебя изменит так, не видно глазу,
А ощущается шестым лишь только чувством.
Весна с будильником разбудит твои раны,
Что в прошлом затянулись...

И минуло сто девять лет, как подвиг
Беспримерный совершил «Варяг»,
Великий русский Дух, идти
Навстречу смерти и чести

Офицеров, моряков не уронить!
Японская эскадра за Йодолми,
И ультиматум, если в полдень
Русский крейсер «Варяг», «Кореец»

Канонерка Чемульпо порт
Не покинут, то на рейде атакует
Их Японская эскадра! Оркестр
Гремит, Андреевский флаг ветер

Рвёт, команда стоит во фрунт,
Честь каждый отдаёт, винты буравят
Море, герои на прорыв идут!
И не надеются...

Город. Апрель. Понедельник. И просто люди.
Кто-то там не был, а кто-то навек остался.
Запах отчаянья в воздухе не забудем.
Просто подонок немного поразвлекался.
Помощь деньгами, психологом… Нет, спасибо!
Мёртвые люди от этого не воскреснут.
Либо ЕГО на расправу нам дайте, либо…
Впрочем, без разницы. Только вот Боли – тесно.
Шесть человек не вернулись домой… случайно,
Словно в колоде Судьбы отвернулась карта…
Помним. Скорбим. И толкуем своё молчанье:
Может быть точно так же не будет...

Встречаю утро и с улыбкой Диогена
Смотрю в тиранчика маслинные зрачки,
Но не спешите единицей измерений
Вносить строку в систему мировой тоски.

Не половинить, не дробить,
Чтоб парой статься.
О, Пифагор! Простите остроту углов.
Чертёнком чёрненьким легко в квартет вписаться
(отличен табель за уменье чертыхаться)
Но их уже четыре, пятый – будь здоров.

Не шестерить.
Не воскресать в конце недели.
И бесконечность не поставить на дыбы.
Девятой жизни приходящие капели
Сорвались в...

«Я в детей не стрелял,
Я в ад стрелял!»
А нелюдь жизнь украл
Шести человек, врал,

Тем, кто его допрашивал!
Про конституцию, права
Он вспомнил, провал,
Не получилось под «дурака»

Сыграть. Добра, где грань,
Запрет?! И стынет утра рань,
Восходит солнце, день,
Геката – растущий месяц, час

Трагедии ещё не обозначен,
Но зло уже сгустилось! Бостон,
Марафон, забег, назначен,
Миг трагедии, нарушен

Мирный людей настрой,
Там дети, старт объявлен,
Терракт...

Я уйду в тень
В пламя наших встреч
В наш первый день
В семя сладких свеч

Я уйду к тебе, Светлана
Чтоб там тебя сберечь
В страну сказочного тумана
Где с любимой мог я прилечь

Я уйду в сторону храма
Прошепчу тихую речь
Встречу твою маму
Которую велела ты беречь

Я уйду туда,где ты умирала
Где свет не смог тебя увлечь
Поговори со мной Светлана
Скоро уже будет шесть.

Константинополь - Православия оплот
И Рим второй, у стен трёхсот тысячная турков
Армия, защитники: три тысячи италийцев,
Шесть тысяч греков. Крещение приняв

Царь Константин не мог подумать
О том, чтоб отступить, Царьград - обитель
Православия не мог без боя сдать,
Уж лучше жизнь Христу отдать!

Полягут все, и царь повержен
Константин, и сотни тысяч горожан!
А жертву христиан за Христа и Крест
Бог примет, Москва поднимет Веры крест

И на Руси Святой восстанет...