Одноногая цапля

Как тихо и пусто. И мыслей не густо.
А те, что приходят, - приносят печали.
Они даже входят походкою грустной
И так же уходят в пустынные дали.
Поднимется взгляд - безучастные стены.
За стенами - пыльные просеки улиц.
Из трещин-проулков сквозит запустеньем.
Глазницы окон сталью стёкол замкнулись.

Делянки кварталов, колонии кубов,
Бетонные пестики тычутся слепо,
Углами скребут перламутровый купол
Ракушки, сглотнувшей и город, и небо.

Конвейерной лентой текут тротуары...

Выпадают из тьмы в галогеновый, мертвенный конус
Фонаря в клюве цапли, застывшей в ночи одиноко
На бетонном протезе изгоя, приблудшего к дому
Посредине зимы, но закрыты все двери и окна.

Выпадают из тьмы и растерянно кружатся, жмурясь,
Чуть мерцают серебряной сканью своих оперений,
И безвольно ложатся ковром для изгнанника улиц
От протеза к ступенькам в пространство иных измерений.

Без обыденной метрики длин, площадей и объёмов,
Расселяющей души по коконам их одиночеств...

Падали звезды,
Бесследно сгорая.
Августа грозди
Поникли роняя
Теплые капли
Дождями печали.
Белые цапли
Прощально кричали.
Листья осины
Дрожали тревожно.
Сердце бессильно.
Забыть? Невозможно
Жду с тобой встречи...
Нелепость сплошная.
Время не лечит,
Оно оглушает

Бормотанье жаб и клекот цапли,
над болотом стелется туман…
Дождик добрый поделился каплей
с бочкой и поилкой. Барабан
пригласил на завтрак двух красоток,
две кленовых палочки. Бурак
прорастал из гряд заветных соток.
Дача. Речка. Лес. Июль. Ура!
Мальчик Коля потянулся сладко,
в сонном царстве начался аврал.
Барабанный бой! Вздыхают грядки,
дождик в шоке. Литься перестал.
-"Там- та -там"- шумишь ты не по-детски,
люди спят. Потише, Николай!
Вислоухий пес Шуга дворецкий
понял, шум...

Перестань повторять надоевший мотивчик, малыш.
Этот свист на бесптичье, сулит недород серебра.
Я из тонкого звука возникла, а не из ребра,
согласившись молчать до поры совпадения. Тишь
вместе с гладью замыслили дерзкий побег,
встав на цыпочки, дверь отворили тюрьмы.
Ты растеряно гневался, видя растаявший снег,
птицы пели веснянки, на дне затаились сомы.
Бесконечным шуршаньем страниц ты наскучил себе.
Утомленно сходили с дистанции века умы.
Я связала две нити узлом, зная толк в ворожбе...

Искра - бабочка, на огонь летящая,
вспыхивает, приближаясь к костру Солнца.
Будущее- прошлое- настоящее -
в пожаре донной воды колодца.
Переливы радужного журчания-
голограмма песен Властелина Времени.
Чернокнижник -ум полон отчаяния,
Дух взлетает над бездной магмы и кремния.
В воронку надежд тела, замыкающую спираль,
вливается злато елея капля за каплей.
То, что вчера враль клал в ларь,
даруется водам болотным цаплей.
Сердце, прислушайся к вальсам роз,
к ритмам берез, пассажам ивы...

Жизнь не о чем.
Тяжелым утром серым
Из дома выйти в дождь и заблудиться.
Расписка от судьбы
На стенке мелом.
Стереть легко, а то ведь может сбыться.
Но стоит ли?
Дождь смоет сам успешно.
Опять спешишь к чему-то неумело
День завтрашний
Прикуривать поспешно,
Пока сегодня всё не прогорело.
Остановись.
Поймай ладонью капли,
Втяни судьбу уставшей диафрагмой.
Пусть день замрет
Надолго белой цаплей.
А в венах у тебя вскипает магма.

Старый пруд,
Лягушка прыг,
Всплеск воды.

***
Будь внимательным!
Цветы пастушьей сумки
На тебя глядят.

***
О сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему,-
Вот высший подвиг цветка!

***
Дикая цапля,
спящая -
безмятежное благородство.

***
Полевой цветок
В лучах заката меня
Пленил на миг.

***
На черной ветке
Ворон расположился.
Осенний вечер.

***
Стон ветра в пальмах,
Грохот дождя слушаю
Ночи напролет.

***
Ива на ветру.
Соловей в ветвях...

В ночи единенья тоски и печали
Так влажен и сочен мой след от раздумий,
Но я разрываю на клочья след шали,
На сотни фрагментов, в бессильном безумьи.
Ту шаль, что закрыла мне небо, как в гробе,
Печальная исповедь – нужен ли в мире
Мой голос чуть слышный, и то лишь утробой,
Кишками и кровью, сам я – мишень в тире.
Жизнь наша стрельба по космическим целям,
Так хочется с жадностью алчной цапли
Наесться лягушек под брачные трели
И на земь свалится насытившей каплей.
Мы – зомби, представь...

«Эхо искало тебя и летало по свету,
Между горами катилось, срываясь на скалах,
Билось меж тёмными тучами в гулких раскатах
И в пожелтевшей листве шелестело про лето…»

Шрайк




Цаплею серой, и белым, как облако, стерхом,
Эхо летало, соломинок шороху внемля.
К ночи оно замолкало, днём гулкое Эхо,
Возле реки на лугу опускалось на землю.

Пару минут отдохнув, снова в небо взлетало,
Двигаясь плавно маршрутом своих отголосков.
Многие годы с надеждой кого-то искало,
В поле, в...