Однажды полетели крокодилы

1

Ты — та,
Кого хотят видеть.

Ведь у тебя есть:
Голос, который хочется слышать,
Волосы, которые хочется гладить,
Чувства, которые хочется испытывать,
Губы, которые хочется целовать,
Тело, электризующее желанием до дрожи,
Глаза, в которых хочется тонуть,
Сердце, которое хочется любить.

Магнитные линии искривляют свой путь,
В твоем присутствии
Все ощущается иначе.


2

К тебе тянутся лучи солнца.
К тебе тянутся руки, текут мысли.
В тебя вливаются дни и ночи,
Потоками...

Зол как тысяча чертей, у-вей, окружи, растол-
кай, воздух, ветер в придачу, закричу (и) (не)
заплачу, навзрыд, вспомню всё, и грустить пе-
рестану, если солнце взойдёт и потёртости, ра-
ны, перестанут гореть, только днём, мы идём,
и навьючив: и груз и страдания, в гору путь и
сбивая предел всё вперёд, только вверх, кто у-
спел, тот остался, остальные вниз-у, соскочи-
ли, скорпион и тарантул, треглав, разорвут и
съедят и насытясь, отрыгнут, что остынет и
снова, в старанья, по...

Ну, ты и нахал, зачем перед лицом махал, созда-
вал ветер, сквозняк, хайлом в сок гранатовый, ну
ты и яхонтовый, отсутствие песен не о чём не
говорило, как это мило, ни любви, ни спасения,
одно умение, безволия воды, скрежетание жер-
новов, вов, кто спасёт мир, во что ты веришь,
где нирвана, кто в ранах, прилетел, он или она,
раб или фараон, кому плохо, гобои и арфы для
кого, для марфы (играли) или для кармен, ухо-
дящий караван, унёс дары, дыры и арыки кому,
река молочная...

Ни слов, ни ролей, образы утеряны, декораций
не было, режиссёра убили и его съели крысы,
балетмейстеру, сожгли лицо и глаза кислотой,
так, что он не успел сказать даже ой, опыт про-
пал без вести, труппа распалась как труп, только
один директор тут, кричал в рупор, не хотел в
это поверить, кого он будет, лошить и во что
теперь будет верить, кто напишет великие пье-
сы, для умершего тела, и кому стюардессы бу-
дут разносить виски, во время перелёта из мос-
квы в нью-йорк...

С*небес посыпалась крупа...
Н*емного манны на просторы,
Е*ще не все стоит в уборах,
Ж*дут снега,чтоб наверняка...
И*полетели словно стая,
Н*акрыли деревья и крыши,
К*ружили тихо,не слышно,
И*пути за собой заметая,
Т*оропливо ложились на плечи,
А*я их смахнуть не старалась,
Ю*ность в душе просыпалась,
Т*ак хотелось зимы в этот вечер,
Н*аслаждаюсь...до упоенья,
А*х, как долго я снега ждала,
Л*ег он,не надо тепла!
А*ведь зимнее настроенье!
Д*о снега дотронусь рукой,
О*н холодный,но...

Усмехалась Зима среди снега,
На лёд каблучком становилась.
И, нахмуря мохнаты брови,
Речи грозные говорила.

-Уходи, Весна, в южные страны,
Негде тут тебе разгуляться!
Здесь хозяйкою я останусь,
Не пущу тебя, светлую, в гости.

Разрыдалась Весна капелью,
Солнцу кланялась низко в пояс:
-Ах, всесильное красно Солнце,
Рассуди ты наш спор с Зимою –
Ей ли, мне ли Землёю править?

Солнце око своё подняло,
На Весну-красну поглядело,
Разгорелось румянцем жарким,
Так, что злая Зима...

Летела снежинка,
Встречала другую,
Вдвоем полетели,
Сплетясь в поцелуе...

Их вьюга кружила,
Их ветры трепали,
Но беды им крепче
Объятия смыкали.

Вокруг суетились
Друзья - одиночки,
Вблизи - расписные,
Вдали - просто точки.

Мешались, смеялись,
Втереться пытались,
Но так одинокими
Все и остались.

А наши снежинки,
В любовной заботе,
Крылами двумя
Помогая в полете,

Парили всех дольше,
Летели всех дальше,
Узнали всех больше,
Без злобы и фальши.

Мороз и буран...

А небо лучиком играло.
Сперва спустило до басов.
Потом себя очаровало.
И полетело выше слов.

Сквозь годы, время, расстоянья,
Сквозь циклы, мифы и мечты
Туда, где солнечное пламя
Сплетало альты и басы.

Потом спустилось на озёра,
На тишину пуховых трав.
Так люди ключиком упора
Рождают соло лучших прав.

Лира, прочь, я песню спел!

Песня тихо отзвучала
и в далекие пределы,
где любовь меня венчала,
взгляд и мысли полетели.

В те далекие поры,
что едва видны из дали,
познавались где миры,
острых чувств, любви, печали.

В те поры, когда постиг,
сладость многих обретений,
первый, где удар настиг,
звуки клятвы обесценив.

Так и шли года аллюром,
то неспешным, чаще резвым,
искристым блестя пурпуром,
все казалось интересным.

Приходилось петь под кленом,
что по иве...

Над пропастью, где место умирать,
Я ощутил божественную силу
И полетел не вниз в свою могилу,
А вверх, где жизни вечной благодать.

На острие так явного провала,
Когда от безнадёги только жесть,
Во мне вдруг испарилась эта месть
К прошедшему, и радость воссияла!

Вот Иисус, он прожил тридцать лет,
Ну и три года, этакую малость -
А к людям испытал такую жалость,
Что был убит и воскрешён вослед.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013