Одинокий волк

Я дышал по Фрейду, читал на санскрите,
я рубил рубилом тонкие нити,
мне сказали, что ночь обязательно черным,
я писал ее красным, я горел ее жаром,
обязательно маслом, обязательно алым.

В одночасье мой мир, моя точка отчета,
сократился до паруса нашего флота
я рубил, в исступленье, эти брамсы и стеньги,
я кричал, надрываясь, я был ветром и тенью,
морем, небом, линией горизонта,
скорлупкой в волнах незнакомого Понта.

Капитан учит плавать, матросы вязать канаты,
Не бойся, родная...

Он будто муха в киселе,
Он будто пуля на излёте,
Болеет жалостью к себе
В злом, обывательском болоте.

Но в глубине его, поверь,
Сверкая белыми клыками,
Таится запертый им зверь,
Повелевая его снами.

Боится выпустить его,
Страшась ужасной, дикой силы,
Страдая вечно от того,
А вдруг, ему готовят вилы.

Но ждёт его, тот самый час,
Когда придётся сделать выбор -
Сгноить свой жизненный запас,
Или открыть для зверя выход.

а "танки" теряются в пропасти.
сгорают, опаленные светом.
им крылья бы, Господи, Господи!
но боятся поверить в ЭТО.

Во что? Отвечу, любимые,
в то, что не бесполезно, ветром гонимые!
В то, что женщиной, по прежнему, любимые,
Хоть, скажу, Она, подустала...

Перестаньте быть ребёнками, которые тянутся к мамке.
Она ВАС ВСЕХ ТАК ЛЮБИТ!!!
что вам ещё расти и расти до понимания женской природы.

Славътесь, миротворцы.
мы в вас, Мужчины, всё ещё верим.

Летел стрелой, собрав все силы.
Канат, собачий лай, флажки.
Устал, погоня изводила.
Надсадный звук – дудят рожки.

Серел рассвет – все карты путал.
Сейчас он самый страшный враг.
Стучало сердце горькой смутой.
Пред смертью всякий сир и наг.

Как гибкий прут, тоска хлестала.
Ругнулся сухо карабин…
Ждет за оврагом волчья стая,
А он один, опять один.

Сапогом втоптали в снег,
Черный снег, кровью выжженный,
Жуй студеное, перемалывай
Глоткой сдавленной.
Я униженный
Травлей подлою,
Спину гнуть под облавою
Не привыкший,
Воем ярым
Взвею к лесу духом гордым.
Я свободный, что ж ты жмешь,
Что ж ты скалишься,
Человечья шкура пыльная,
Сети я твои прогрызу душой
Вольных рощ,
Ветров сытых.
Ты останешься
Во сырой земле
Гнилью, плесенью,
Я ж пойду гулять
В кроны дикие,
Хоть скрути меня, я в заломах весь
Вырвусь песнею
На природу...

Ну, вот и логово мое уж не мое.
Его покинул сам и в этом каюсь.
Но каждый раз к нему я возвращаюсь
Когда хочу почувствовать Её.

Сидят бомжи под каждым древом.
Сам бог поляну им накрыл.
И только я гуляю трезвым
Здесь по утрам средь пьяных рыл.

Куда ж убогому податься,
Когда не вышел пятаком.
В прогнившем свете грех слоняться
И притворяться дураком.

А здесь раздолье! травы шепчут,
Щебечут птицы, лес шумит.
Но в нём давно «здоровье лечит»
Асоциальный динамит.

Лес нас простит. Но кто в ответе,
Что так растёт «ненужных» слой?
Ведь в нём сегодня даже дети,
Хоть ты кричи, хоть волком вой.

Уж сотню лет бытует притча
Про вожака кормивший род,
Та волчья стая была сытна
За острый зуб, за глаз, за слух.

И слыл он смелым и отважным,
Пока не стёрся жизни круг,
И вот он ночью воет в небо
И песню древнюю поёт.

Слова той песни в бездну мчатся
И слышен в них последний крик,
Простите все, кого я скушал
В душе я был совсем иным.


----------------
Люди и волки, закон и свобода,
Страх не отвага за род
Чаши весов не всегда они равны,
Истина, где - то в ином.

Мчатся...

Последний жаркий день июля
Как будто выполнял свой долг,
Предупреждая: «Дальше – волк
С тёмно-янтарными глазами.
Чтобы они вам ни сказали,
Но в янтаре бликует солнце сентября,
Лишь эти блики правду говорят.
Сравнив моё открытое тепло
С его гипнотизирующим взглядом,
Вы разберётесь, кто крадётся рядом,
Где незаметно кончилась тропа
И что за вкус на высохших губах».

По И.А.Крылову

Комар был хитрый и проворный.
Но как когда пойдет игра.
Волк оказался расторопней
И проглотил он комара.