Один к тридцати

В какой уж раз моя Душа
К секретам страстью удивляет.
При этом "всё и вся круша"Мужскую смелость проявляет.
Я засыпал под лёгкий шум
Ночного бриза в снастях мачты.
Дорожка света from the Moon
Плела немыслимые страсти.

Спал, как безгрешное дитя,
Перекрестив постель по Вере.
И, вдруг те на, как бы шутя,
Again, Душа, в своей манере: -

My dear Friend! На этот раз
Не полечу я в космодали.
С чертями предстоит мне «ралли»
И показать при этом класс!

Опять ты будешь матом гнуть...

І Ночь. Стрекало летнее тепло, сердца влюблённых разомлели,
Так нежно, с притворой заодно, в небесах звучали трели…
Взгляд. С усладой устремлён в окно, тихо приближая дали,
В тридцатые не знал никто, какие утром приключенья ждали…

Порох. Вспыхнул и погас, и выстрел точно грянул в темноту,
Кто за свободу, за свой глас – все схлопотали дырочку во лбу…
Народ. Ополоумевши от мук, искочевался руслом кровным,
Был могучим, стал бичом и брошен трупом подзаборным…

Искра. Возгорелось пламя и...

Вспомним про заклятие «херем».
У евреев нет его страшнее.
Только оборзевшие совсем
Иль кретин в четвёртом поколенье

Смеют предписанье нарушать.
Требует закон тот «охеремший»
Поголовно жизни всех лишать
До птенцов, забившихся в скворечню.

По этимологии - «гарем»,
Отгороженный удел, что значит
Посторонних не пускать (как в Кремль,
Где скопцов что сорных трав на даче.)

В жертву Яхве следует снести
Всё, что от меча спастись не сможет.
Всех, кого загон в себя вместит,
Надо...

Пророков Божественный труд
Надеждой сердца наши греет.
«Герои недолго живут», –
Сия аксиома стареет.

И метра б из ста не пройти,
Сражаясь в неистовом стиле,
Когда бы нам до тридцати
Пришлось водвориться в могиле.

Пусть буду из многих один,
Элитою став из изгоев.
Рискну дотянуть до седин –
Чтоб тем пересилить героев.

И кто б себя богом ни мнил,
Сочтя простецов дураками –
У Русских достаточно сил,
Чтоб жить и бороться с врагами.

Прожектора рвут небо вкривь и вкось,
В который раз пытаются угнаться.
Но рвет висок спасительная злость,
Идем к Берлину, некогда бояться.

Ревут моторы, кровь шумит в ушах,
Зенитные расчеты в суматохе.
Нам помогают Будда, Бог, Аллах,
Хотя мы сами, в общем то, неплохи.

Несется сверху черный Мессершмитт
Готовы небеса к отменной драке
Но наш стрелок по прежнему не спит
И ночь проглотит разъяренный факел.

Механики хрипя и матерясь
Дырявую машину залатают.
Средь наших будней...

Последний день, моей последней осени,
До тридцати.
И так – до бесконечности,
По встречной.

Краюхой уха задевая
Ударный взброс ежесекундности,
Слетаюсь в память, в грезиц белизну –
В неявь – там, где теплей и безопасней,
Где меньше мудрости
Лицом к лицу.

Взгляни, душа –
Осколки дня волной смывает лунной.
Безумие –
Считать осколки дня.

Взгляни – строка,
Созвучие метафор,
И многомерный опыт личных сред
Шлифует, преломляет и при этом –
На выходе – читатель, а не автор...

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Нет печальнее зрелища в Мире,
Черной тканью обтянутый гроб,
В переполненной тесной квартире
Правит горе и царствует скорбь.

Но страшнее и тягостней было
От того, что в сосновом гробу
Не старушка, что долго пожила,
До седин и морщинок во лбу.

Молодая и полная силы,
Не дожившая до тридцати.
Шла со смены и очень спешила-
Дочка дома одна, взаперти.

Оставалось пройти тротуаром
Сотню метров последних и вдруг,
Хруст стекла от разбившейся фары,
Страшный крик, потрясающий слух...

Ой, Вань, чего в Российских академиях деется
И на, что тут Вань надеется...
Реформировать их собрались,
Там такие академики подобрались,
Что им годков под девяносто...
В науки никакого роста.
Если б из заграницы ни чего не завозили...
Давно в России технологии загнили.
Да! Ты б Зинуля помолчала...
Ведь было в советские времена начало.
Когда ракету изобрели...
Дорогу к звездам протолкли.
На земле за дороги позабыли...
Зато в космос устремили.
Миллиарды туда бросать...
Да все страны...

Наконец в дом королевский
Подошёл Бова в тряпье
И взмолился поварне:
- Очень голоден я, честно,
Что-нибудь покушать мне
Дайте малость, Бога ради
И Бовы, что свет облазил.
Осерчали поварята,
Говорят: Указ нам внятно
Зачитали прошлый раз.
Назовёт Бовы кто имя,
То убить того сейчас,
Без суда и лишних фраз.
Так молись же, слов разиня!

Первым повар головнёю
Сильный произвёл удар.
Кто б другой убитым стал,
А Бова одной рукою
Повара во смерть вогнал.
Побежали поварята
Ко...