Оделась

Всюду - ложь, одетая во правду,
Всюду - явь, сокрытая во мгле.
Каждый дух оделся в свою рясу
Чтоб шагать, забывшись, по Земле.

Не лезь туда, куда не допускают.
Что знать дано - ты уже узнал.
Как листья тополя, время опадает
И возвращается во темноту начал

В чёрном небе луна ясным кругом,
Смотрит призрачным светом в окно.
Не пугайте меня — уже пуган,
И своё отбоялся давно.

Отболели сердечные раны,
Пережиты печали обид.
Горизонтов не манят туманы,
И душа ни о чём не болит.

Не сжимает тревога грудь тесно,
И не бьёт жилкой пульса в набат.
И не споря ум с тем что нечестно,
Одел мысли в слов тихих наряд.

Ну а тени неясных предчувствий,
Взбудоражить не могут уже.
Вырос я из шальных безрассудствий,
Тишина в опустевшей душе.

Снова...

Приходит ночь и обнажает звёзды,
Накрытый стол наполовину пуст.
Нам расставаться никогда не поздно,
Не оторваться от любимых уст.

Казалось бы, всё сказано и спето,
Но по бокалам прячется вино.
А за окном зовёт и манит лето,
В котором нам всё лучшее дано.

Убрать посуду надо бы сегодня,
И никаких не будет больше дел,
Нет никого, кто бы нас с постели поднял,
И, заодно, как минимум, одел.

Немного жаль, что время незаметно,
Спешит уйти, забыв про наш союз.
Он для других, возможно...

Лес зелёной листвы одел платье,
И тихонечко им шелестит.
Средь цветов, на поляне в нём счастье,
Заплутав на пути ко мне, спит.

Шло оно по долинам и взгорьям,
Шло по весям и по городам.
Не моим шло — чужим жизни полем,
По чужим — не моим временам.

Ну а я им забытый, всё же верил,
Что меня, всё же вспомнит оно.
Что вренётся, войдёт в мои двери,
Ведь моё оно, ведь мне дано.

Отдохни счастье милое — выспись,
Наберись сил, а я — подожду.
Я дождусь, терпеливый я — вынес,
Не одну...

Утро солнцем обещало,
День погожий, но потом.
Оказалось, что соврало,
И был дождь и даже гром.

Что ж за жизнь пошла — надёжи,
Ни на что в ней нет уже.
Всё и все врут и льёт дождик,
И печально на душе.

Вышел я, одел калоши,
Оказалось — в них дыра!
Ах ты Господи, ах Боже,
Всё — не ладится с утра!

И смурной я, осерчавший,
Смотрю букой, но душой,
Всех добрее я и мягче,
И на мир, совсем не злой.

Ну ничё — вернусь обратно,
Чуть обсохну, а потом.
Со штанов очистив пятна,
Путь...

Тринадцатая Иродова дочь –
Бессонница мой сон украла
И с ним куда-то убежала,
Оделся я, за нею вышел прочь:

Ночь на дворе, Природа спит,
Петух полночный час отметил,
Луна как медный таз висит
И отражённым светом светит!

И под Луною листопад
Я по-другому вдруг увидел –
Горел огнём осенний сад
Не в солнечном, а в лунном виде!

И обожжённая листва
Ковром лежала под стволами,
И было слышно, как едва,
Едва хрустела под ногами!

А серебристый свет Луны
Усиливал воображенье...

"Я думаю, что жизни после смерти нет". (Из мыслей студентов В.Филатова.)

Думать можно что угодно.
Мыслить не запрещено.
Например: оделся модно,
Помер и пошел в кино.

Открывающие мир смешали краски,
И нет разницы меж этим и меж тем.
Ложь и там, и тут одела правды маски,
А добро — лишь зла звено в цепочке схем.

Ну а те, что всё создали смотрят просто,
Как мы в наших судеб варимся котлах.
Как сжирает меж живых кого-то кто-то,
Как всё дальше, погрязаем мы в грехах.

А святая простота своим владельцам,
Душ открытостью наивной лишь вредит.
Им от сети ловчих никуда не деться,
А из тел их, выпьет силу серый быт.

И им ложкой дёгтя в бочке мёда станет...

Уж скоро лето — голоса,
Птиц за окном поют об этом.
И верим мы что полоса,
Дней зябких вытеснится светом.

Ещё весна и май прохладой,
Ветрами дышит по утрам.
Но мир за их озноб наградой,
Днём посылает тепло нам.

А лес деревья все в зелёный,
В себе уже одел наряд.
И в чаще птахи глас задорный,
Поёт что жизни в мире рад.

А грозы майские без злости,
Раскатом грома побурчав.
К нам ненадолго пришли в гости,
Дождями влагу миру дав.

Уж скоро лето, слава Богу,
Ещё одна зима...

Раскричалось, ох да раскричалось,
Вороньё, да за окном.
В криках то ль тоска, то ль ярость,
О вороньем, нам чужом.

Пик горы туман в папаху,
В серо-рванную одел.
Горло воротом рубаха,
Давит, белая как мел.

Неказистый я парнишка,
От тебя ж, глаз не отвесть.
Ты молчишь, меня боишься,
Видно страшный я, как смерть.

Парни песню запевали,
Девы звонкость в хор вплели.
О красивой, о печали,
О злой сладости любви.

Раскричалось, ох да раскричалось,
Вороньё, да за окном.
Не спалось...