Ода музе

Перед тобою виновата,
Сейчас жалею о былом.
Простишь меня
И буду рада.

Я не хотела огорчать,
Надежду ложную давать
И с чувствами играть.

Хотел любви, тепла, улыбок
И оды страсти посвящать.
А я ушла и дверь закрыла,
Осталась ночь и пустота.

Ты там - далеко, а я здесь - на Земле,
И нас разлучили на время,
Теперь посвящаю я Оду Тебе,
Оболочки людской неся бремя

Свеча, отражаясь на глади окна,
Тоскливо поёт тебе песню,
А ты всё послушно глядишь на меня -
Подожди, скоро будем мы вместе

Ты прекрасна, как снег средь осин января,
Ты прекрасна, река подо льдом!
Ты, словно утром над лесом заря,
Всё катишь лазурным ручьём

И звёзды тебя обступили, Луна,
И волки заблудшие выли,
Скучали, как мать представляя тебя,
Всё то, о...

Я свой выстрою храм, не считаясь с канонами зодчества,
В нем не будут сиять купола позолотой пластин.
Это будет мой личный храм, Храм Моего Одиночества
И в нем буду молиться я Богу один на один.

В нем не будет икон и не будет народа стечения,
И на исповедь я не пойду к неизвестно кому,
Я устал от речей их про муки и долготерпение,
Я и сам разберусь, что сказать лишь Ему, одному.

Мне не нужен посредник в беседе моей со Всевышним,
Я не верую в право посредника грех отпускать...

Нет иным богам прощенья - так Иаков говорил.
В деле веры очищенья в глубине души он был
Инквизитором отменным, как Лойола, брат Игнат,
Тот, что ложь возвёл с изменой в охранительный догмат.

Дух сроднил хромцов суровых, а не только хромота.
Чтил Иаков Иегову, а Игнатий за Христа
Столько всем доставил муки, стольких вдов довёл до слёз,
Что с досады только руки на кресте развёл Христос.

Патриарх Иаков древний не сжигал и не травил,
Но Сихемские деревни от икон освободил.
Как знамёна...

О рае говорили на земле,
И ангелы срываются с небес
И падают, а тут костер горел,
И был прекрасен первозданный лес.
И мир людей так странно одинок,
Что больше не нашлось иных созданий.
Но все горит. Как ал уже восток,
И мчатся кони черные с заданьем

Спасти роман и Мастера сберечь,
И бал устроить, чтобы Маргарита
Смогла стать королевой, эту речь
Сам Люцифер твердил во тьме сердито.
Хранитель света, нет, не Сатана,
Он просто уходил куда-то снова.
И там была повержена страна,
И...

Сонная нынче погода,
В городе властный туман,
Это весенняя ода,
Или осенний роман.

Улицы мглою объяты,
Тишь и спокойствие сна.
Пропиты чьи-то зарплаты,
Капают струйки вина.

Счастье — обычное дело,
Радостей не перечесть!
В драку полезу я смело,
Чтобы отстаивать честь.

Гаснут фонарные лампы.
Утро, румяной зарёй,
Лицам проснувшимся штампы
Ставит своей пятернёй.

Сентябрь 1998

Когда весь мир вокруг – твои друзья,
Хорош ты или плох – сказать нельзя.
Но тот, кто нелюдим и одинок,
Будь трижды он хорош – всё будет плох.

Куда ж теперь, кому сказать
Как невесомы впечатленья...
Кому теперь слезить глаза
И у кого просить прощенья?

Я не из тех, кто по ночам
В душе копается лопатой,
И о врагах я не кричал,
Как все мои друзья когда-то.

Всё детство ветер уволок
Под панихидный звон погоды.
Я одинок, мой дом далёк,
Далече радостные годы.


2003

Чаще от страха и реже - добром,
Щедро, с лихвою, с речами и одами
Кесарю кесарево отдаём,
Да вот, забывши о духе своём,
Богово Богу мы так и не отдали...

Никого... и тишина...
Только дождик по карнизу,
И под звон не спит душа,
Его слушая капризы.

Одинок он,как и я,
В этот день осенней стужи.
И не радует заря,
Песней жалобной по лужам.

Все,как будто в мир иной,
Убежали разом мысли.
За далекою горой,
Скрылись дни - недавней жизни...

Никого... и тишина...
Только в серости тумана,
Смотрит мокрое окно,
На поля - России малой...