Ода луноходу

Расстанемся, с тобою мы расстанемся...
Остался шаг к черте преодолеть
Боясь, закаменелыми останемся,
Глаза в глаза не смеем посмотреть.

В молчании. В одном пустом молчании
Проходят встреч холодные часы
Ты, всё ещё такая же желанная
С другими, вещие проводишь сны

И нет в душе обиды или ревности
За каждый вздох, что ты отдала мне
До дней свои последних жизни верности
не изменю, и буду петь тебе

Лишь оды, а своей былой наивности
Сложу оптимистический хорей
Любви всегда чужда...

Заслужил я от Господа тапка.
Или веника. Или пинка.
Ждет меня то ли сена охапка,
То ли хлесткая Божья рука.

Ох, не то и не там говорил я
Там где лучше б помалкивать мне!
И однажды пришла Камарилья
И побила меня по спине!

Божья воля? Возможно, и божья:
Кто там правит злосчастным мирком?!
На досуге подумаю с дрожью,
Рассыпая проклятья тайком –

Заслужили мы эти невзгоды?
Да, похоже… за это – и то.
Долго ждали у моря погоды,
Сочиняли бездельникам оды -
Тут-то Бог и послал нам...

На вверенной мне, территории Богом
Дождливо, но всё же, в предутренний час
Пробилось, сквозь тучи свинцовые, солнце
И шлёт октябрю, прямой свой приказ

Велю, отступить немного на север
И там, укрепить свои рубежи
С собою забрать, все тучи и ветер
Ну, и конечно, косые дожди

Перед уходом, златом червонным
Одеть все аллеи и парки дворцов
То злато, похитить, ни кто не сумеет
Лишь только декабрь, и снежный покров

И если хоть кто – то, нарушит приказ мой
Надеясь на то, что я...

Ах, чашечка, ах, чашечка вьюнка
Сияет розовым в орнаменте зелёном.
Обнял вьюнок все травы, край лужка,
Драпировал узорами, нежнейшим флёром,

Привстав на цыпочки, к деревьям льнёт,
Стараясь, день и ночь украсить всю окрестность.
Поймёт ли кто усердия полёт?
Сердечко бьётся, тихо распуская нежность…

Опоре малой весело вьюнок
Ответит, граммофончики светло развесив.
Получит радость тот, кто одинок
И будет нежно петь им теплый летний ветер.

Я вижу флёрдоранж
Во сне, мне раньше чуждом.
Я слышу: «Богом дан.
Ты будешь жить за – мужем…»

Венчания обряд.
И Ангелов касанье.
Священник. Дьякон. Ряд
Икон. Свечей мерцанье.

Венец. Толпа гостей.
Мне в спину дышат. Душно.
С кадилом ход. Елей.
Кольцо одеть мне нужно.

Беру. А где же Он?
Растаял. Лёгкий призрак.
Под купол вознесён.
А может это тризна?

По всем мечтам моим –
Найти земное счастье.
Вознёсся он. За ним -
Лететь пока не властна.

Он - Там. А я – в пути...

И вот опять в который раз
мне указала поэтесса,
что на её прекрасный глаз
сижу не на своём я месте.

А мне-то что? Я снова пьян
и лирикою, и любовью,
сижу и пялюсь, как баран,
на монитор, не двинув бровью.

И думу думую: "Ну вот,
какой ещё бы поэтессе
мне посвятить одну из од,
не напечатанную в прессе?"

Сижу, смотрю на монитор -
кому б из авторов портала
открыть "зелёный коридор"
для разговора в Виртуале?

сентябрь 2008 г.

Бродягою идущим по дороге,
Поэт и бард всегда был одинок.
Имея вид задумчивый и строгий,
Он был творцом - творя миры, как Бог.

На полпути застал его художник,
Запечатлев и посох и суму.
Как по земле поэтом шёл безбожник,
И память ветра вторила ему.

Какой мне толк безумцев проклинать,
И лить на них накопленный яд с желчью,
Когда никак я не могу молчать,
Когда хочу исправить их лишь речью?!

Их очень много. И они верны
Своим порокам, как богам – святые.
Гляжу на них я из-за пелены,
Ибо боюсь впрямую, - они злые.

И я не одинок. И в этом вся беда.
Все честные, как тараканы, в щели
Попрятались. Греховная ж орда
Орудует. Мы дышим еле-еле.

Мы – порознь. У них девиз иной.
Гласит он: «Все мы вместе, мы едины!».
И над...

Кровоточит сердце, глядя на Россию,
Ты была прекрасна, сердцу такой милой,
А теперь с тобою, что же происходит?
Люди не танцую, не слогают оды...
Слёзы и разбои, дым среди пожарищь,
В наказанье служит - коль приходит старость...
А детей в подвалах не сочесть, их много.
Бедность увенчала многие дороги...
Так давайте вместе, закричим мы к Богу,
Он в любви утешит, даст свою дорогу.
Примет Он как сына, голосам всем внемлит,
Счастие подарит, исцеляя Землю.

А он улыбнется и крылья расправит,
И будет парить в листопаде безбрежном,
На строчке 15 землю оставит,
Останется где-то то грубым, то нежным.

Уже недоступным для нас, как когда-то,
Всегда одинок и внезапно печален,
Он просто забыл все былые утраты,
И ждал лишь звонка и вниманья ночами.

Когда от бессонницы некуда скрыться,
Когда от любимой ни слова, ни звука,
А что остается? Влететь и забыться,
И сорванный голос, и вечная скука.

Они равнодушия нам не прощают,
А осенью в...