Очень вульгарен продавец

Басни



МЕДВЕДЬ И ЦЕПЬ

В тайгу пришёл какой-то немец

Дрессировать лесных зверей.

И начал шустрый иноземец

Медведю в уши лить елей.



Он разбудил его в берлоге,

Нещадно сахаром кормил,

На задние поставил ноги.

Предупредителен и мил:



«Мы видим, ты – медведь достойный,

Но вдруг потянет смыться в степь?

Чтоб всем нам было поспокойней,

Посадим мы тебя на цепь.



Смотри, какой счастливый случай,

Ведь у тебя такая стать,

Давай-ка мы тебя...

Сам себе, печаль я напророчил,
Сам себя, к тоске приговорил.
И мне грустно очень-очень-очень,
И на радость, нет душевных сил.

Виноват лишь сам в своих проблемах,
Был порывист и нетерпелив.
Ну а мир, суждений слишком смелых,
Не простил, меня за них побив.

Сам, лишь сам, узлы противоречий,
Навязал, на ниточке путей.
И напрасно, жду когда же легче,
Когда станет, жизнь ко мне добрей.

Сам себе ненужные заботы,
Подарил, наивной добротой.
Верил людям, но порыв мой просто,
Для себя...

Тысяча Девятисотому
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, уважаемый апостол.
- Ваше имя?
- Пианист, просто Пианист.
- Пианин, Пианик, Пианостов:
Такого нет, а откуда вы взялись?
- Я жил на большом корабле всю жизнь и умер там же.
- Утопленник? Это в списке другом.
- Нет, все страшнее и проще даже.
Его взорвали со мной. БОМ!
- Так, посмотрим здесь и здесь:
Очень, очень странное имя.
- Простите, но не могли бы вы позволить мне сесть?
Долог путь до райских ворот.
- Хорошо, садитесь, вот...

Я пока не умею летать...
Ну, придется учиться...
А Ты улыбнулась мне...
Значит, полет мой случится...

Значит, правда все то,
Что нагадала бабка на тесте...
Ты улыбнулась мне...
Значит, мы будем вместе...

Значит, в руку был сон,
В котором я пел Тебе песню...
Раз Ты приснилась мне -
Значит, мы будем вместе...

Значит, когда Ты войдешь,
И скажешь тихонько: "Здрасьте!",
Я уроню хрустальный бокал
На наше с Тобою счастье...

А Ты улыбнешься мне...
И я пожалею опять,
Что выпил...

Я - забытая флейта в руках не слышащего,
Ты - орфография книги на языке придуманном,
Мы - разнесены во времени, видимо, лишние -Нас - где-то очень давно небрежно задумали.

Всех - тяготят желания и невозможности,
Им - хочется верить, но что-то не верится,
Те - торопятся покинуть кольцо порочности,
Эти - сидят в нем плотно и нам мерещатся.

Он - видит все, но при этом немного делает.
Все - понимают это и молча прячутся.
Я - знаю точно, что нам отмеряно
Здесь очень мало - Всего один...

Я – Дед Мороз, я очень стар.
Что лют я – даром говорят.
Неведом южный мне загар,
И кипарисов стройных ряд,
И лопотанье обезьян
В зелёно-ядовитой мгле
Среди витых гирлянд лиан
От века не известны мне.

Мне ближе северные земли,
Где под напевы снежной вьюги
Огонь в печурке чутко дремлет,
Теплом лаская чьи-то руки,
Где у детишек на ладошках
Снежинки беззащитно тают,
И месяц в белое лукошко
Ночами звёзды собирает.

Я – Дед Мороз, я очень стар.
Что лют – пустое...

Грустит подружка:
И не в слезах подушка
лишь потому, что не на ней грустит,И сидя одиноко в кабинете
Бросает капли слез
В коварный ветер
Предательств мелких
и людских обид.
А за окном - полярной ночи сумрак
Лишает начисто мечты о чуде
И заставляет очень горько плакать
от каждой микро-крошечной утраты.

Постой, не плачь, подружка,
есть кофе в наших кружках,
А им, горячим очень,
все можно растопить.
Знай, холод вьюг житейских,
СменИт капель из дерзких
Свершений, чуд...

Лети, холёный Мерседес,
не уклоняйся от судьбы.
И если я в тебя залез,
то уж поставлю на дыбы!

Но ты послушен и умён,
и не грызёшь своих удил.
Я этим очень раздражён
и шпорю из последних сил.

Ты гордо взвился на дыбы
и очень жалобно завыл.
Ты не забыл про удила,
а я, про удила, забыл.

Всех Танечек, Татьян, Танюшек,
всех молчаливых, погремушек,
всех толстеньких и худоватых,
всех молодых и староватых,
всех светлых, чёрных, очень рыжих,
всех скромных, умных и бесстыжих,
красавиц, очень и не так уж,
всех, кто пока не вышел замуж
и всех, кто замуж вышел рано
всех поздравляю с ДНЁМ ТАТЬЯНЫ!!!

Как ты опять не осторожен,
Летишь на желтый солнцепек,
Не видишь брошенную брошку,
как одуванчика цветок.

Какой ты весь сегодня милый,
Как мне приятен облик твой!
Не делай царственную мину,
Ты улыбнись, и вот, вот, вот:

Ты словно герцог лучезарный,
Ты словно воин, знаменит,
Ты, как полковник очень бравый,
Ты словно батюшки зенит:

Ты без погон, но так похоже,
Что на плечах твоих заря,
Ты сам, как царственный вельможа,
Мне брошку желтую даря.

А их сегодня очень много,
На...