Обжигаться

Лежу на диване, глаза в потолок
Душа от забот отдыхает.
Осеннего воздуха свежий поток
Лицо мне и грудь обжигает.
Окно моё настежь и звук тишины
Той самой, что душу на части
Ворвался в квартиру как шорох листвы
И вся я сейчас в его власти.
Глаза приоткрыты я сплю или нет?
Ведь так не бывает - я знаю
Лежу на диване, а кажется, мне,
Что я в поднебесье летаю.
Красиво то – как! Город в ярких огнях
И воздух пропитан росою
Лежу я одна, только кажется мне,
Что ты сейчас рядом со...

Гуляет время по ночам не отвлекаясь,
Когда светло, не стоит ждать начало дня.
А я опять в тебя влюбился, увлекаясь,
В надежде тайной, что влюбилась ты в меня.

И что с того, что сны гуляют вместе с нами,
Когда вращаются все стрелки невпопад.
Из грешных мыслей ярко вырастает пламя,
И обжигает нежной страстью всех подряд.

И как от этого желания закрыться,
Водой холодной окатить себя до пят?
Но как почувствую пушистые ресницы,
То тело с телом, всё, что было, повторят.

20.06.2013

Смотрят вслед
стервятники звёзд
сквозь разводы луны
на стекле пьяной ночи,
и отравленный воздух
ласкает плоть
тротуаров,
и свинцовый огонь фонарей
обжигает иней
аллей,
и разлуки рубин
разгорается в сердце
последним закатом
зимы.
Всё уходит,
лишь остаётся
голос вдали,
как прощальный отблеск зари,
осветивший дорогу,
где играют искры тепла,
словно мёртвые тени.

Жизнь прожить - не поле перейти;
Жизнь – не только голубое небо,
Иногда на жизненном пути
Мы находим камни вместо хлеба.

Иногда теснится в сердце боль;
Иногда – тяжелая утрата;
Иногда, не совладав с собой
Мы бросаем камень в спину брата.

Называясь именем Христа
Мы живем, как будто и не верим;
Не желая для себя креста
Обретаем новые потери.

Обращаясь к Богу в тишине
Мы не слышим Божьего ответа;
И, блуждая ощупью во тьме,
Привыкаем жить, не видя света.

В чем причина, кто...

«Death weeps because Death is human»
Смерть плачет, потому что Смерть человечна.


Что делает живыми эти звуки?
Как громки засыпающие травы!
Как бьет закат по стеклам звонкой мукой,
Как голоса беззвучны у черты!
Избранник осени, тебе пора на плаху,
В тень песен – послевкусия молчаний,
Которые состарятся с тобою
Чредою остывающих пространств.
В почти недвижном шепоте деревья,
Они сегодня вечны, смертны, пьяны…
У мертвой точки останавливая нас.
Твоя тревога - это просто сновиденье...

Тут на земле, есть места вечности.
«В эти стихи вложены две души...»

Выдержи жизнь, чтоб говорить о Любви.
Выдержи смерть, чтоб говорить о Боге.
Вычерти всепрощение на Пороге.
Вымоли вседозволенность у любви.
Вытерпи этот холод...на иконах зима.
Ночь глубока - глубока...в ней бескрайние степи.
Выспись в объятиях будущей вечной весны...
В той колыбельной, что упадет на веки.

Там, где начнется твоя душа, там и я начнусь...
Там, где луна расцвела для нас мотыльками,
Долгая - долгая...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

Проснусь я сам собой, налью чернила дня
И в зал иллюзий налегке войду.
Тень в Лампах от огня, тень просится в меня...
Но я живым из этих мест приду!
Я стану незнаком. Я буду близок тем,
Кто верит в Первый Свет за пылью амальгамы!
Вот оберег любви, на коже лунный свет,
Вот и строка идёт, как белая тиара.
Ты не предашь её, как больно бы..., как не...,
Где Узы Уст тебя на жизнь короновали,
Всем телом возвратив тебя в иллюзий бал...
Ты танцевал с огнем и тени обжигали.
И по спине твоей...

О, Madam Butterfly
Томик осени ярко-багрян...
Мы наверно забыли, что белые песни суровы
Мы остались смотреть перевернутый календарь...
Мы остались...


Звон безумных огней... Всё написано алой латынью
В этом белом краю черных платьев и титульных букв...
Где задумчивой тьмой растекались чернила святыни,
Где стихами сходил с эшафота ночей мой безудержный юг.
Да, любовь это вызов,
Да, соблазн это шелк.
Возвращение бабочек к касаниям южной молитвы...
Сквозь звучанье свечей, роняющих...

Этот пронзительный
Кинжальный золотой
Перетекает и уходит забывать,
Дав обрести и все раздать,
Укрыться дав и холод одолеть.
Вернуться и неслышно говорить,
Где острый глубоко проникнет в тень.
И накрест в каждый жест
Скользить,
И забывать, и вспоминать слова...
Сквозной - сквозной
Дышать тобой всегда,
И медленный превозмогая ход
Ключиц, ключей
Сквозь лепестки огня
Пой под откос,
Врастая в гибкость тел.
Текут по краю отзвуки -
Всё здесь...
Открытое живое... не владей.
Всё...