Обжигать

Баротравма. Загубник наполнился кровью.
Глубина обняла. Мысли-стрелки полезли.
Аппарат прилепило тотчас к изголовью.
Никуда не уйти от кессонной болезни.

Высота в глубине до небес отражалась.
Обжигали сирены, ласкалися в губы.
Сердце звонко ударило, тикнуло, сжалось.
Протрубили с песка золотистые трубы.

Тело живо сирены в туннель утащили.
Прокусила акула дюралия трубку.
Пузыри побежали, кругами бурлили.
На эсминце «Юдати» играли побудку.

Дело было у мыса, когда потопили
Мы...

Даль темна. Холодна.
Мокрый снег. Человек
Мне, навстречу, из белой пороши.
Зябких улиц маршрут,
Одиноким приют.
В темный вечер,
И месяц диспетчер

Впереди силует.
У меня страха нет:
Доводилось встречать и покруче!
Но тут случай иной,
Деревянной ногой
Проскрипел.
Лишь расслышать успел:

«Оглянись, отзовись,
Это я. Это я!
Не узнал меня, с первого взгляда?
Видишь, жизнь как могла
Не любя, не щадя
Развлекалась -
И перестаралась»

Неожиданных ход.
И судьбы поворот!
Встретил...

Обделённые счастьем рабы капитала
тащат скорбно окованный крест.
На толпе он лежит. Жизнь в очах их сверкала,
но затухли, как степи окрест.

Буруны. Солончак. Ветер веет, гуляет,
обжигает, уста пепелит.
Обделённые счастьем, их воля слагает
силу общую, степь шевелит.

Крест не бросить. Пусть каждый ослабший рыдает,
причитает, голов не поднять.
Давят шпалы, и каждый несчастный страдает,
во страданиях их благодать.

По дороге торёной, крестом усмирённой
следом гордо плывут барчуки...

А я ждала, рассеянно слоняясь
по закоулкам дней и вечеров,
ещё недавно бывших чудной явью,
вдруг улетевшей без избитых слов.

В них отголоски тонкие звучали,
невыразимо светлых, радостных тонов.
и блики роз сквозь ноты пролетали,
роняя шарм прозрачных лепестков.

Касанье губ нежданно обжигало,
и волны рук катились с плеч к ногам.
Привычный иней блеклых мыслей таял,
стекал любовью к солнечным лучам.

Блеснул нежданно облик незабытый
средь одиночеств призрачных ночей.
Я снова жду...

Дыхание
Индифферентнее, безучастнее,
Как русло реки.
Золотые прутья впустят
Глоток неба,
Обезображенного
Зимним дождем.
Ожидание благословения ночи,
Горькой кофейной гущи,
Чтобы уйти за пределы видимости.
Вчувствование в пустоту дороги.


2

Заметает белым шелком, белой сыпью,
Белой резью
Лабиринты, отпечатки, мысли-формы
Прошлогодних сновидений.
Переезды, переезды,
Эпизоды, эпизоды,
Бесполезность
Страхов, боли,
Многоточия и слова,
Только звезды, только звезды...

Если сердце любит,
Лепестки роз снятся,
В танце кружась дивном над землёй.
Что, скажи мне, будет?
Трудно догадаться.
Мыслям не вернуть былой покой.

В океане судеб
Две нашли друг друга,
В переплёте ниточек дорог.
Обжигает, губит
Пламенная вьюга,
Стал магнитом страсти твой порог.

И во сне мечтаю,
Нежно обнимаю,
Днём перед глазами ты стоишь.
Только замечаю:
Сохну, пропадаю.
Говорю: "Люблю!", в ответ молчишь.

Я причину знаю.
Всё я понимаю.
Слишком много надо изменить.
Веры...

Я уже отвык от холодов, Север не забыт, но так далёк,
Где горел пожар младых годов, тлеет только малый уголёк.
Там, где ветер скулы обжигал и казался бесконечным бег.
Снегом заметает пьедестал, где творил железный человек.
Павших и уставших поднимал и совсем не мыслил про износ:
«Некогда им думать про финал!»- вслед однажды кто-то произнес.
Сверху только панцирь, глубже суть, мягкий и ранимый сердцем врач,
Чтож уже назад не повернуть, под гору несётся время вскачь.
Четверть века...

Воск, обжигая, упал на персты,
Я уплываю, туманен мой взгляд,
Зеркало плавится, щуришься ты:
Ведьма надела влекущий наряд.

О, как кружИтся твоя голова,
Руны сияют в ладонях моих.
Жадное сердце глотает слова,
Ум же блуждающий смысл не постиг.

«Ведьма, мне страшно!» -
И каешься ты,
Я ж, закрывая руны, молчу
- Как обжигающе пахнут цветы!
О, разреши погасить мне свечу…

- Что на руке твоей, Ведьма, блестит?
Сроду такой красоты не видал!
- Это кольцо, - говорю, - лазурит,
Камень...

Треск с камина, тиканье часов.
Стынет вечер за стенами дома
Запираю двери на засов
Тишина до боли мне знакома.

Ты сегодня снова не придешь,
Ты далек как звезды от планеты.
Красотой ты, приукрасив ложь,
Держишь от меня свои секреты.

В отражении глубины зеркал
Обнаженный образ плетет косы.
И кристаллы падают в бокал,
Обжигая болью цветок розы.

Свеч огонь стремится к высоте,
Потолок глотает огня тени,
Время безнадежно в пустоте,
В мои мысли вплетено смятенье.

Треск с камина...

Когда пели цикады,
и месяц струился сквозь ветви олив серебристым вином,
когда искры души листопадом
усеяли ткань остывшего поля,
я застал свое одиночество.
Когда виноградники полнились потом солнца,
и тучный шепот холмов оседал малахитом,
я принял обет созерцания.
Когда запад, налитый спелым гранатом,
обжигал взгляд долины и плавил ладони рек,
я взял на руки южный ветер
и отнес к себе в спальню,
под кровлю из тростника и соломы.
На ужин – миндаль, молоко и хлеб,
в ночь...