Обычный прохожий

30 лет. Надо быть серьёзней,
Говорят, будь умней в 30 лет!
Этой осенью сырой, промозглой,
В прошлый век я беру билет.

Ставить крест на мне ещё рано,
Но торжеств всё равно не хочу.
День рожденья справлять не стану –
До Хабаровска прокачусь!

Выпьем с милой в кафе по чарке,
Я к ней чувства сквозь годы пронёс.
А потом погуляем по парку
И поднимемся на Утёс.

Будет тихий вечер осенний,
А я радость в него принесу,
Потому что здесь жил Арсеньев
И печаль, здесь убили Дерсу.

И...

Мы видим разное в одном
Мой друг - прохожий - незнакомец.
Года на нитях в толщах колец
Слоятся в Дереве большом.

Меняя, цвет, бело-черно,
Вкраплений - вех, минуя точки,
Стремимся вверх открыть Источник,
И на ладонях чертим дно.

Листов, касаясь, второпях,
Без сожалений рвем на части.
В душе, как отзвук, тлеют страсти,
Сплетая, тень и свет, и прах.




7.10.2009

Осенний листопад похож на мою жизнь,
Ведь жить и умирать мне приходилось прежде.
А дерево судьбы стонало: «Ты держись!»
Но, ветром сорвало последние надежды.

И вот меня опять несёт куда-то вдаль.
Я есть тот самый лист, оторванный от ветки.
Прохожим всё равно, о чём моя печаль.
Им боли не понять, как иссыхают клетки.

Без жизни, без любви, питавшей мою плоть,
Мне медленно чернеть и изнывать стихами.
Лежать и умирать… Судьбу не побороть.
И превратиться в прах, раздавленной ногами...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Схлестнулись в страстном поединке
Последний Дождь и первый Снег.
С небес роняя слёзы-льдинки,
На лицах прочертили
след.

Прохожим плач небес не нравится!
Бегут куда-то вразнобой....
И постепенно на асфальте
Коктейль взбивают
ледяной.

Фатально Лист в ознобе корчится.
Гоним он ветром в мир иной....
Но, до него ещё доносится
Шуршанье Кроны -
звук родной....

Природа Осенью зарёванна....
Но, плачь не плачь, придёт
Зима.
Из слёз наделает мороженого....
Его потом...

Легким белым облачком,
распускаясь парусом
в небе медленно плывёт,
снежных бабочек оплёт.

На прохожих хлопьями,
по ветвям перинками
наземь пали бабочки-
белые пушиночки.

Божьими приветами
для земли с травинками
славный снежный оберег
до весенних талых рек.

Люриксом искрятся струны дождя.
Ветер - шалун их со страстью терзает.
Служит ему медиатром струя,
Вот только слуха ему не хватает!

Воет он, словно простывший фагот,
Так что прохожих озноб пробирает.
Хмурится кот, что сидит у ворот.
Даже его сей концерт раздражает.

Тучка ушла....
Оборвались все струны....
Ветер умчался её догонять.
А...
тишина...
зазвучала...
ноктюрном....
Это СОЛОВУШКА стал напевать!


ТАК-ТАК

Ветер с севера дует,
Ветер холод несёт.
Ветер воет, тоскует.
О зиме нам поёт.

Лужу лёд сковал мутный,
Жёлтый лист в него вмёрз.
Его ветер беспутный,
Оторвав, прочь унёс.

Полетать дал, играясь.
Дал вздохнуть высотой.
Вниз швырнул, забавляясь.
В лужу с грязной водой.

На замёрзший лист, ломкий.
Изломав, наступил.
Торопливый прохожий,
Глянул вниз и забыл.

Будет оттепель, лужа,
Станет снова водой.
Лист сгниёт, он не нужен.
Он без жизни, сухой.
Марковцев Ю.

Повстречавший осень Солнца Свет,
Уходя, листвою любовался,
И от кроны, вдруг, ему вослед,
Первый Желтый Листик оторвался

От небесных уклоняясь слез
Он любил под солнцем закружиться;
Трепетали листья у берез:
- Он дождя и стужи не боится!

Как всегда, летая кувырком,
Он дарил желание прохожим
Пробежать по лужам босиком
И забыть, что день был непогожим

И не знал, витая в небесах,
Что одни, с улыбкой, забывали,
А другие - с искоркой в глазах -
Головокружительно мечтали

Но...

Восемьдесят лет в социализме
Провели Израиля сыны
При Аоде, без идиотизма
При основах жили Ленинизма
Иегове преданно верны,

У заморских шлюх не ночевали.
Дамы в лифчик клали пистолет
И когда к ним очень приставали,
Как учила партия, орали:
На обетованной секса нет.

Вождь их умер тихо, интровертно.
Не успев Судью похоронить,
Бросились сыны грешить конкретно.
И ученье вовсе не бессмертно,
Если за ним некому следить.

Не таков, однако, Иегова.
Он евреев через не могу
Наказал...