Образа

«До чего же мне все надоело! –
думал я, засыпая в ту ночь. –
И жена, что до смерти заела,
и беспутная дурочка дочь,
и сынок, потерявший работу,
и любовница с кучей проблем…
Да. Пожалуй, пора на охоту.
Я по ней стосковался совсем.
Неужели я завтра уеду
от работы, жены и детей,
по лосиному свежему следу
побегу я с собакой своей
и, увидев кормящую матку
с семидневным лосенком в кустах,
буду целиться долго в лопатку,
сжав «Сайгу»* свою в потных руках,
а потом, когда лес содрогнется...

Звездный порох рукою пожав,
Изумрудным оскалом отбросив улыбку,
На бездушный и серый толченный асфальт,
По расстресканным лужам,раннимым и зыбким.

Я пройдусь,отбросив свою тень на протертые стены,
И кольцом надо мною сожмется небесная твердь,
Я готов припасть своей грудью к земле,пав на колени,
И встретить молитвой свою неизбежную смерть.

И пусть сухость во рту и слезная горечь в глазах,
То что было сладко вчера - не пришлось поутру,
И уста не перескажут все это в словах,
И верста...

На столетних, обветренных избах
Золотится янтарная смоль.
Поминальная издавна, тризна
Потом сдобрена...
Горькая…
Соль…
От соломенной крыши до Бога,
От столиц и до скита в тайге -
Горемычна и набожна тога
И покорна…
Нелёгкой…
Судьбе…
И, в исподнем, изрубленном плетью
Всех заморских и прочих князей,
И, в намоленных, старцами, клетях -
Дух Господень…
Прости…
Не убей…
Жизнь у странника, странноприимна…
Путь-дорога одна…
В небеса…
А под небушком…
Свечи…
Холстина…
Ткут...

Пишем издавна стихи мы.-
Хрен ли нам - тоска и грусть.
Не дорогами плохими -
Дураками славна Русь!
В сказках правда сердце ранит,
Что ни притча, то – роман.
Печи, сани ходят сами,
Что ни Ваня, то - болван.

Этот, тетиву ослабив,
Запустил стрелу в лесок.
А нашёл во рту у жабы,
Мерзость в терем приволок.
Увидал Ванёк, что жаба,
Кожу сбрасывать могла,
Превращаясь в чудо-бабу,
Эту кожу сжёг дотла.

Обратилась враз в кукушку
Василисушка-краса.
Улетела. Скрёб макушку
Дурень, глядя...

Как мне плохо без тебя
Это знаю только я.
Снова я смотрю в окно
И на улице темно.
Дождь стучится о стекло
И в душе темным темно.

Пусто, грустно без тебя
По стеклу течет слеза.
Сердце плачет без тебя,
Без тебя болит душа.

Закрываю я глаза
Вижу только образа.
В душу смотрят мне глаза,
Строгие глаза Христа.

Слышу дождь.
И у Христа вижу я твои глаза.

С пеленок в сказках, небылицах
Земли младенчество растет.
Монетой чистой взор открытый
Мир иллюзорный познает.

Разгул фантазии опасен
Для их доверчивых умов,
Для глаз наивных, любопытных,
Для уязвимых родничков.

Мировоззрение порока
Слащавым ядом жжет глаза,
Слезой отравленной играют
Фальшивых видов образа.

Любое правды искаженье,
Коварной кривды миражи
Почти что истин не бывает,
Живут иллюзии во лжи.

Отображая мир желаний
Нельзя хулить и украшать...

Бледная звезда
Загляни в окно,
Свет на серебро,
Тени на глаза.

Сонная звезда
Распишись огнем,
Свет на серебро,
Плачут образа.

Черная звезда,
Где твоя свеча,
Вьюга да печаль,
Серебро Христа.

Звездная хандра,
Бледная капель,
Вьюга да метель,
Мера ты моя.

Падение.
Толерантность смерти.
Самобытность замкнутого пространства.
Выцветшие губы не ветру,уносящем мысль.
Хрипота в прокуренном голосе любви.
Идиотский смех ребенка-дауна,
Кому суждено свершить Великое.
После чего Чело возымеет по периметру Разума Ореол Гения.

Колесо в движении.
Паутина искривленных измерений.
Обрывающиеся следы на краю бездны.
Глаза очарованные затмением.
Муравьинная дрожь по коже.
Круг на земле нарисованный одиночеством.

Падение.
Осенние пейзажи вселенной...

Нет прекрасного образа,
Как и нет отвратительного восприятия,
Нет адского пламени,
Как и нет того,
Что подразумевает блаженный Свет.
Нет чистой истины,
Как и нет знания
В лживую меру закатанного.
Нет даже того,
О чем говоришь ты,
Что его нет.
Но есть картина разума,
Плененного собственной речью,
Что строит привязанность,
Что сном умозрительным лечит,
Что сам себя породил
Номинировав в вечное
Право.

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...