Образ божий

Что же, Боже правый,
Вершить-то нам осталось?
На всех найдет управу
Бремя дня и старость.

Пройдя свой путь,
Отряхнув усталость,
Душа распрямив грудь,
Заордится малость.

Но что сказать потом?
Что жизнь не стоила гроша?
Поел, поспал, построил дом,
И выросла на мне трава...

Что ж мы делаем, Боже!
Что ж мы шутим все с этим!
Как умеем любить, над любовью смеясь
Кто останется здесь? Кто уйдет? Кто ответит?
За те чувства святые, превратившие в грязь?

ах, боже как ты прекрасна
такой красотой я покорен
и каждый мужчина, завидуя мне
оборачивается тебе в след
я восхищаюсь тобой
твой взгляд сбивает с ног
походка королевы, а красота богини
не всем везет на белом свете
но мне однажды повезло
и встретил среди ночи
тебя свою богиню
ты осветила мне дорогу жизни
тебя одну я полюбил
и в омут страсти полетел
люблю тебя одну моя богиня

Слухом полнилась земля про ужасы,
Учинил что Иисус Навин.
Все цари набычились, натужились,
Собрались в единое содружество,
Чтоб набег его остановить.

Выступили, с ними ополчение,
Очень многочисленный народ
В крайней степени ожесточения.
(Лучше б провели они учения
Перед тем как двинуться вперёд).

Колесниц, коней собрали множество,
Все цари в единый стан сбрелись,
Сбились в кучу, лошади стреножены,
Ржание стоит до невозможности.
Кто главнее не разобрались

Те цари. На ярмарке...

Нет достойнее пути оживить житуху,
Чем на старость лет найти в жёны молодуху.
А, гори оно огнём… в омут без оглядки…
Слава Богу, всё при нём - и почёт, и бабки.

Отравляли жизнь отцу сплетни, отговоры:
Не солдатик на плацу, возраст - за сто сорок.
Чем распахивать лари - шепчут Аврааму -
На свою ты посмотри-ка кардиограмму.

Авиценны в те века про инфаркт не знали.
Словом звучным – миокард смерть не называли.
От любимых мужики уходили в силе:
В Мухосранске - от тоски, в Риме...

Что занесён над каждым Божий бич,
Вершащий суд свой в мановенье ока,
Про то, как можно сгинуть и не охнуть –
Мир должен помнить, глядя на кирпич.

Не просто так по прихоти своей
Он скатится на голову зеваки.
Лишь тайные увидев в небе знаки,
Он заповедь нарушит – Не убей!

С рождения прошёл он сквозь огонь.
Подъёмником доставленный на крышу
Он будет ждать покорный и притихший,
Когда его рукой или ногой

Незримый жест определит в полёт.
Обычный человек в рабочей робе
Без умысла...

Дай Боже Вам не совершать ошибок,
которых не прощают люди никогда!
Земной ведь мир так шаток и так зыбок,
что провести по жизни может лишь ЕГО рука!!!
Родившись в плоти, мы не совершенны.
И Путь наш из падений состоит...
Но можем ли поднятся в плоти тленной???
Сквозь Свет и Тьму Домой идти нам предстоит...


29.04.11


© Copyright: Алла Тимошенко, 2011
Свидетельство о публикации №11104298545

Пригласим мы Божий дух к себе,
И зажжем во тьме души лампаду;
Разольется музыка в судьбе,
Пропоет орган и воскурится ладан.

Странником затерянным в пучинах
Возвратишься во Эдемский сад,
Где утихнет боль, развеется кручина,
Где настроишься на добрый лад.

И молитва – нитью Ариадны
Выведет на свет из лабиринтов
Заблуждений и привычек безотрадных,
Что терзают люд, покуда не убито

Злое чудище, что скрыто в сердцевине,
В тайной зале катакомб Психеи.
Силою любви освободимся из...

Ведь все мечтают, Боже!..Все мечтают..
Свободой стать, и позади оставить,
Томление несбыточных желаний,
Что давят нам на грудь..
Порою так, что не вздохнуть,
Не приподняться над землей,
Не обрести покой..
Ведь мы гонимы вечно от себя, Господь!
Мы в поиске, потерянные только от того,
Что о тебе забыли..наши души,
Они запутались в сетях иллюзии могучей,
Они, подобно птицам, пойманным в силки,
Не могут выхода найти, забыв о небе..
Забыв о том, что мы уже имеем
Все то, что счастье...

Русь моя милая,боль моя,Родина,
как же люблю я твой шелест берёз.
Ты ль на кресте не распята,не продана,
ты ль не утоплена в горечи слёз?

Снова с мечом,над твоей головою,
руку вознёс окаянный палач.
И отовсюду,с печальной мольбою,
льётся с небес,твой берёзовый плачь.

В нищей стране,как в вороньей обители,
наглая рать сумасбродных господ:
Шайка врагов,бандюков и грабителей,
свой же родной,угнетает народ.

Всюду кресты,как над братской могилой,
сколько же можно нам...