Оборванные сны

Печаль твоя - весенний сон,
играющий прохладой вечер,
где солнце вышло на поклон,
и поздний свет ласкает плечи.

Печаль твоя - горячий вздох
свечи в безмолвии непрочном,
где бьётся сердце, как восток,
срывающий завесу ночи.

Печаль твоя - осенний сад,
дождливый след в размытом поле,
где ветер шепчет невпопад
о вещих снах и вечной боли.

/ почти по Фрейду /


Ночная мгла как покрывало,
меня накрыла с головой,
там что-то выло и летало,
и нарушало мой покой.

В тиши у ласкового моря,
хотел я просто отдохнуть,
в нём были радости и горе,
я мысленно прошел свой путь.

Любовь друзей и боль разлуки,
во сне я думал пережить,
себе на радость и на муки,
хотел я просто повторить.

А тьма все гуще, ветер воет,
на море разгулялся шторм,
и молнии своей игрою,
там вызывают жуткий гром.

Во сне, что в...

Оно бродит рядом где-то,
Счастье пьяное.
Всё потрёпано, одето,
В платье рваное.

Прохудилась мира крыша,
Дождик капает.
Тронет в нём туман неслышно,
Мокрой лапою.

Выбирал себе дороги,
Но желания,
Мне мешали и тревоги,
Шёл по грани я.

Спорил с миром и с судьбою,
И поссорившись.
Сам в себе с самим собою,
Всё разрушил лишь.

И теперь со мной в раздоре,
Счастье пьяное.
И хлебаю горечь горя,
В снах тумана я...
Марковцев Ю.

Спать ложится он в испуге.
Всё мерещится ему:
Своего большого друга
Собралась топить Муму.

Вновь позёмкой по проспекту,
Вдоль зеркальной мостовой,
Для себя намечен вектор -
Серебристый путь домой.

Где - то в лиц толпе замечу,
Сердцу милые черты...
В этот чудный зимний вечер,
Улыбнёшься нежно ты...

Возвращаясь, точно знаю,
Встречен эхом тишины...
В небе звёзды сощитаю...
Удивительные сны.

Звякнет лодка оборванной цепью,
Вспыхнет яблоко в тихом саду,
Вздрогнет сон мой, как старая цапля
В нелюдимо застывшем пруду.
Сколько можно молчать? Может, хватит?
Я хотел бы туда повернуть,
Где стоит твоё белое платье,
Как вода, по высокую грудь.
Я хвачусь среди замершей ночи
Старой дружбы, сознанья и сил,
И любви, раздувающей ноздри,
У которой бессмертья просил.
С ненавидящей, тяжкой любовью
Я гляжу, обернувшись назад.
Защищаешься слабой ладонью:
-Не целуй. Мои губы болят.
Что...

На белом свитере зимы оборванная нить повествованья.
Укутаюсь в вечерний свет, метель и чай,
отчаянье
и случая холодный поцелуй.
Печать печали,
недопитое вино в бокале полнолуния;
распятый без креста, расстрелянный без пуль,
шлю письма наугад –
но в них – ни строчки, только знаки препинания –
и леденящий взгляд –
для маскировки.
Как поиск расставанья –
расстоянья белых пашен,
пейзаж
с молитвой синих губ.
И страшна
красота обмороженья
до раскаянья.

Спать не дают навязчивые сны,
И в серце гулко отдаются болью,
В минуты полуночной тишины,
Конец гражданской почему-то помню...

Поручика погибшего вчера,
И двух солдат его похоронивших...
Под дубом на окраине села...
Сгоревшие соломенные крыши...

Сожженные деревни, хутора,
Мы отступаем по дороге к морю,
Голодная босая детвора,
Остатки рот бредущие без строя...

В линялых гимнастерках, без погон,
В бинтах кровавых, шли куда не зная,
Случился в жизни новый перегон...

Ты меня не буди по утрам,
Мои вещие сны не тревожь.
Я построить из них хочу храм
Без житейских проблем и тревог!

Будут жить в нём Любовь и Добро
И звучать будут песни и смех,
Будет радовать свежестью всех
Родниковой воды серебро!

Пусть сбываются вещие сны,
Правит Миром любви красота
И пусть будет реальной мечта,
Для которой дороги ясны!

А пока ты меня не буди,
Мои вещие сны не тревожь.
То, что будет, ещё впереди,
То, что было, уже не вернёшь!

Пусть приходят к тебе только добрые сны,
Сны, где небо - бездонное, чистое,
Где в бескрайних полях и на тропах лесных
Встретишь эльфов с глазами лучистыми.

Благородны черты древних рун, быль баллад,
И светлы их напевы печальные.
В стане Перворождённых и я был бы рад
Отогреться во снах твоих чаянных.

Где подгорные гномы, щедры и горды,
Выставляют богатства несметные
И чеканят дары, из глубинной руды
Выплавляя металлы секретные.

Где морщинистых троллей дорожная рать...