Обломилась ветка

Вот их трое. Посмотрите.
Новый номер в цирке.
Выбили на бирках
Трио новое в кульбите.

Тигр внизу. На нём Мишутка
Встал на задних лапах.
Наверху, без страха,
Вверх ногами. Эт – не шутка.

На ушах стоит Мартышка.
Тигр бежит по кругу.
Все глядят с испугом.
У мартышки в лапах книжка.

На ходу стихи читает.
Грянули литавры.
И кульбит их главный…
Зал с восторгом замирает.

Через голову Мишутка
Спрыгнул без Мартышки.
А Мартышка, с книжкой,
В воздухе повисла. Жутко.

Тигр...

Из тисков городского шума,
Вырвавшись непонятно как,
Я ушла никуда неоткуда,
Без надежд и причин, просто так.

Ветки хлещут меня придорожные,
«Ничего – говорю – заживет»,
Крест нательный зажму пригоршней,
Помолюсь и иду вперед.

Кисло-сладкий запах полыни,
Вид полей, церквей купола –
Развевают мое уныние,
Греет душу родная земля.

По земле виноград пузом стелется,
Манят пчел невесты-сада,
Может беды – просто безделица,
Если рядом цветет красота.

Может, здесь, где все просто...

Лекарства заедал таблетками –
уж если болен, то всерьёз.

А за окном качали ветками
скелеты белые берёз.

Вконец завравшимся синоптикам,
похоже, нечего сказать.

Ноябрьской улицы паноптикум
людей оставил замерзать.

У экспонатов – лица ватные,
и все покроены под «…мать!»,
и что-то менее приятное –
такого лучше не писать.

Машины грязными колёсами
ломтями режут липкий снег,
и мечен брызгами белёсыми
и снегом каждый человек.

Ещё не раз вы маму вспомните
российских...

Дорогая
Наталья
Олеговна,
Любимая!!!

Взгляните, пожалуйста, глубоко сейчас.
Отложите в сторону массу подарков,
Пропитанных невиданной искренностью - и нас,
И всех, кто лицезрел Ваши глазки яркие...

Сейчас внутри Вас пробуждаются клетки,
Ведь Вы вспоминаете...
По дереву Бога взбираетесь по веткам.
Вы понимаете...

Лет этак пара безвременностей назад,
Когда ни Вы, ни Ваша Семья, ни все Мы не знали,
Что нам придется столкнуться с часами,
Здесь, на Земле,
Когда, чтобы...

Как узка, дорога к счастью
Уже, чем тропа в горах
И опасней, может даже
Поиска воды в песках

Нету знаков и разметки
Указателей пути
Не надломано ни ветки
Неизвестность впереди

Что ж за жизнь тогда такая
Если счастье, лишь в конце
Да и то, если в дороге
Не престанет смерть к тебе

Для того дана дорога
Что б ты смог её пройти
И не золотом, а делом
Отличится по пути.

Белый снег покрыл
мороженую землю.
До весны застыл,
мир под снегом дремлет –
зимней сказке внемлет.


Зимняя пора.
Льдом сковало реку
Только детвора
радуется снегу,
саночкам и бегу.


Снова год прошёл.
Под ногами хрустно.
Всё бы хорошо –
что же мне так грустно?
Бело. Голо. Пусто…


Ветер раскачал
ветки зимней вишни.
Каждый замечал –
в нашем мире лишний,
тот, кто неподвижный.


Снова Новый год.
Дни летят за днями –
так и жизнь пройдёт.
Обросли корнями –
пни...

На Подкаменной Тунгуске
чум не говорил по-русски,
а в семье оленевода
младший сын гадал на воду.

По воде читал он годы
у людей, мутил их чувства
у гусиного прохода,
где вода темнеет густо.

Здесь изгиб реки таёжной
усмирялся, затихая,
и Тунгуска тёрлась кожей
в валунах, хребет сдирая.

Плечи круглые протоков
заголялись, остывая,
здесь мальчонка вострым оком
по волнам читал, играя.

Веткой он водил по кромке,
гимн слагал волне смиренной,
Дух шипел коленпреклонный,
как...

Солнце закатное, ноченька тёмная,
Небо украсит луной.
Смотрит в окошко звезда мне нескромная,
Словно шпионит за мной.

Машет мне тень — это ветки шевелятся,
Дерева, что за окном.
Ночь, тишина, снова в сказку мне верится,
В то, что удача спешит ко мне в дом.

Верою в светлое, верою в лучшее,
Верой в себя люди в мире живут.
Звёзды поют, тем кто сердцем их слушает,
Тем, чьи сердца с ними вместе поют.

Тёмная ноченька, звёздочка ясная,
Светит как символ надежды во мгле.
Сердце...

Панихида, псалмы, и кадило окутало дымом
восковое лицо, прилизали старухи его.
Ходит толстый священник, и руки священника стынут,
совершая в торжественный час ни к чему колдовство.

Спит Машук, над зубцом колыханье ночного тумана,
по низинам легло покрывало, тяжёлая стынь,
перевал ожидает от горного склона обвала,
вперемежку с малиною терпкая пахнет полынь.

Чу, споткнулся священник, Чудотворца качнулась икона,
во сердцах помянул он недобрым шутовской маскарад.
Из угла вышла тень...

Мои стихи, рождаяся в ночи,
Едва от пуповины оторвутся,
Они, как желторотые грачи,
Упав, об землю насмерть бьются.

Им мощных крыл в полёте не расправить,
Не заглянуть в глаза седых небес
И счастья жить не петь им и не славить,
И не услышать утра благовест.

Победу дня привычно торжествуя,
Галдят на ветках важные грачи.
Смотри, как всё смеётся и ликует,
А ночью спи и лучше помолчи...