Обещаю исправлюсь

Что-то заныло сердце
Лягу и успокоюсь…
Можно измерить в Герцах
Кардиограммы повесть.

Лягу, глаза прикрою,
Под языком- таблетка.
Сердце в неволе ноет:
Карцер- грудная клетка.

Вслушиваюсь,»Ну, как ты?»-
Спрашиваю со вздохом.
Сердце, сбиваясь с такта,
Тихо ответит- «Плохо….

Плохо мне, одиноко,
И никому нет дела
До моего порока
И до пороков тела.

Где твоя совесть?- спросит-
Я ведь служу исправно…
Что ж ты курить не бросил,
Как обещал недавно?»

«Помню,- отвечу вяло...

Она играла не им,
Она играла другими,
А он играл только ею,
Веря в глупую ложь

И в придуманный мир,
Что был между ними.
Кто прав-виноват, -
И не разберешь.

Они ссорились часто,
Она дулась сердито,
Он смеялся в ответ
Или гордо молчал.

Но корабль любви
Оказался разбитым,
Он забрал все обратно,
Что ей обещал.

Она плакала долго,
От разлуки страдая,
А он мог часами
Смотреть в потолок,

Только о ней,
О ней вспоминая,
Себя ненавидя,
Что был так жесток...

Кому-то фарт в прекраснейшей из игр,
И на кого-то бабы очень падки,
А от меня воротит морду тигр,
И дэвушки со мной играют в прятки.

Да, что Вы! Ну какой же я урод?
И кой-чего могу, когда не пьяный:
Не ипохондрик и почти не жмот,
Но вечно гол мой палец безымянный.

Я часто падаю – но ведь, потом, встаю…
Мозги на месте, а душа открыта
Местечко мне обещано в Раю,
Но здесь, я у разбитого корыта.

А все приятели «устроились» давно:
Ухожены, но шастают – налево…
А я курю сигару, пью...

Поэзия боли - навязчивый страх.
Искусственный секс на твоих губах.
Б**дские прозы о высоких чувствах.
Всем хорошо - все продаются.
Геноцид людей - лишь самоистребление.
Это вполне разумное стремление,
Когда уже совсем не к чему стремиться.
Как мы сумели этого добиться?
И, наблюдая всю эту картину,
Ангелы блевали миром.

2

Заражённые смыслы подохшей моралью,
Которую мы всегда убивали.
Мы были богами! То есть просто никем.
Иногда мне кажется, что я лишь манекен.
Без душ и без...

Мне с отчимом невесело жилось,
Всё ж он меня растил – и оттого
Порой жалею, что не довелось
Хоть чем-нибудь порадовать его.
Когда он слёг и тихо умирал, -
Рассказывает мать, - день ото дня
Всё чаще вспоминал меня и ждал:
«Вот Шурку бы…. Уж он бы спас меня!»
Бездомной бабушке в селе родном
Я говорил: мол, так её люблю,
Что подрасту и сам срублю ей дом,
Дров наготовлю, хлеба воз куплю.
Мечтал о многом, много обещал…
В блокаде ленинградской старика
От смерти б спас, да на день опоздал...

Тень лица ее тихо коснется
Взгляд ее растворят зеркала
И рубиновым светом ворвется
Тонкий луч из немого окна

Лишних слов никогда не уронит
Только речи ее горячи
Ну а если живое затронут
Раскаленная зноем кричит

И по коже упругой спускаясь
Погружается в бархатный мрак
Тень с лица ее, с ночью сливаясь
Уже в пору разбить зеркала

Только вот ты уже попадаешь
В плен ее распрастернутых рук
Изнутри словно свечка сгораешь
От ее незатейлевых мук

Что мне тело твое - пусть сгорает...

Они создали свой инкубаторский мир,
Где живут шерстяные человечки.
Идеальная жизнь – каждую ночь у них пир.
С виду люди, а на деле овечки.

Говорят, им помогает Небесный Пастух.
Он обещает им место в Раю…
Вряд ли, так как они осквернили свой дух,
И стадом стоят у бездны на краю.

Пушистый снег ложится пеленой
И ярким светом освещает мне дорогу
А звездный дождь над головой
Пытается убить тревогу
Скажи мне, где твоя душа?
Когда лежишь со мною рядом
Скажи мне кто я для тебя?
Ведь жизнь моя облита ядом
Война исправит все ошибки
Но будет поздно, ты поверь
Судьбою сложатся обрывки
Не будет жизни,.. а теперь....
Рука в руке, сердца стучат
И поцелуи до упаду
Аккорды жизни говорят
"Все хорошо"....
.. НЕ верю ладу!!!!!!!!
Минор звучит, и реквием жестокий обещает...

Когда ты утром спишь
Так сладко безмятежно
И знаю, что простишь
Что не бужу я поцелуем нежным
Но я приду я обещаю
Ладонь в ладонь возьму
Тихонько покачаю
К горячему сердцу прижму
И ты проснешься
От поцелуев страстных
И мило улыбнешься
Обнимешь, поцелуешь
И будет мир прекрасным.

Не убил в текущей жизни
ни одной живой души я,
Кроме, разве, тараканов,
мух и гадких комаров.
Да ещё как инквизитор,
пытки совершал большие,-
Извивавшихся насаживал
на крючок свой червяков.
Бедных кур не обезглавливал,
не колол свиней соседских,
Ни корову, ни овечку ни одну не погубил.
Четверть века был военным
в нашей армии Советской,
Но врагов не брал на мушку
и в атаки не ходил.
Может, этот факт зачтётся
мне в небесной канцелярии?
Только сам я этим фактом
не...