Обелиски

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Дорога ждет, пугает и торопит
И с непривычки сердце холодит
Пусть для кого-то кажется напастью
А для меня – блистательный магнит

Дорога вырвала меня из скучной жизни
Отправив в путь решительным пинком
Судьбу мою на части разделила
На до и после, вдаль стремящимся клинком

Иду вперед, дорога не сдается
А кто сильней, дорога или я,
И мне, быть может, нелегко придется
Но я уверенно поставлю на себя

Иду давно, пусть ноги мои сбиты
Но смысла нет вернуться с полпути
И я иду, через...

Песен не стало. Лишь визги и писки.
Блеют, мычат, как на скотном дворе.
Розово-красный куст тамариска,
Что ты мне шепчешь в гнилом октябре?

Близких не стало людей. Обелиски
Выросли или простые кресты.
Розово-красный куст тамариска,
Не у последней с тобой мы черты?

Рыщет ли ветер в листве или рыскает,
Кто бы тоску мне мою объяснил?
Розово-красный куст тамариска,
Не из последних мы держимся сил?

2004г.

Край родной! Голубой небосвод,
Бор сосновый, еловая чаща,
Белоснежных берёз хоровод
Да сушняк, на болотинах спящий!

Еле слышно лепечут ручьи,
Укрываясь от глаз в буреломе,
Пёстрый дятел в осину стучит,
Как хозяин заботливый в доме!

Пень, обросший лишайником сплошь,
И укутанный мшистой рогожей
На уставшего лешего схож,
Аж мороз продирает по коже!

Ночь откроет иную красу...
Коли дождь перед сном не захлыщет,
Вдруг, заухает филин в лесу,
Продирая спросонок глазища!

Жизнь...

Отцветающая матовая скорбь вешнего ручья.
Городского воздуха хорал, искрящий лазуритом.
Гематитовым дыханьем обелиски трупные заводов
ловят взгляд – на нем – молчанье рун.

Солнца бледную ожившую креветку
встретит плачем, стоном первобытным
прошлогодняя зола травы.
Эликсир тепла обил подмостки. Сплюнь.

Тьфу-тьфу-тьфу – прокашляет вдогонку
ветер-ласточка сквозь магию Венеры,
расшвыряет пыль пятнистой яшмой
и присядет на плечо топазом

из созвездья Овна. Кровь пространства,
как...

Вам, всем подвижникам портала,
Глашатаям больших шумих,
Интриг и с самого начала
Борцам с засильем капитала
Я посвящаю этот стих.

Египетские обелиски
Сравниться с вами не могли...
На грудь принявшие по триста
Неистовые, как Белинский,
С бездарностью вы бой вели.

В борьбе священной с графоманью
Вас было просто не унять.
Пиндосы в вас швыряли камни..
Но ваше выпавшее знамя
Сегодня есть кому поднять!

Жива духовная элита,
Из кожанки в наряд иной
Переоделась...

Вечная память сгоревшим
В яром земном аду!
Крик, пылью горькой осевший,
На горделивый путь:

"Не допустите, ребята,
В двери судьбы войну!
Родина, жизнь - это свято.
Если ж огонь - не гнуть

Спин перед тёмною силой
Нас призовите всех.
Встанем пред вами незримо.
Вместе – всегда успех!

Нам не нужны обелиски.
Всем нужен вечный мир.
Снова беда очень близко.
Не допустите пир –

Жадных до хлеба чужого;
Грубых сапог врага.
Не излечимы ожоги
Сердца раба, в веках!»

В тумане Сан Франциском
Мостов не различить.
Не надо быть туристом
Что б чудо оценить.

Наведенная резкость,
Направлен объектив:
Невиданная редкость —
Выставка картин.

Наброшенная куртка
И карту не забыть,
Пейзажи на открытках
С жизнью не сравнить.

Наверно слишком близко —
Не трогает пока.
Чудесней Сан Франциско
Всегда издалека.

Соборов обелиски.
Набережных ленты…
Город Сан Франциско —
Легенда из легенд.

San Francisco

Заспать, забыть я не могу:
Колодезьные срубы,
Как обелиски на снегу,
Вразброс- печные трубы,
Теплит янтарная смола
На ветках в мягком свете,
На зевах труб- колокола
Раскачивает ветер...

И погребальный, жуткий звон
От ив, березок сонных,
Несется в даль, как плачь, как стон
Детишек там сожженных,
Как-будто в том вчерашнем дне,
В судьбе прошедшем мимо,
Я сам живьем сгорал в огне,
Давился едким дымом ...

Я слышал вопли матерей
И стариков проклятья,
Толпа...

Я точно знаю день и час,
Когда в назначенные сроки,
Как на поверке, чьи-то строки
Продолжат начатый рассказ.

Нет, ничего не утаят,
На донце памяти не спрячут.
Ведь обелиски-то стоят,
А вдовы и поныне плачут.

Живу, натружено и нервно,
Но понимаю очень ясно:
Чтоб этот день –
был ежедневно,
Чтоб этот час –
был ежечасно.
1985г.