Об анне карениной и прочих

Повесился сам… Иль ему подсобили…
Тут, как ни крути…- Березовского, нет!
Но, как же евреи, кругом, завопили ( ! ),
на мой предыдущий посыл…- О, сюжет ( ! ),
народы, вгоняющий, в споры-раздоры…-
Знать, Правда, на этой Земле, не одна…,
«дельцы» где, еврейские, вовсе не воры,
а Русь обнищавшая – им – не беда ( ! )…,
а некий итог «справедливы» воззрений...-
Ну, где же ещё, с их душой, загребать ( ? )…,
ведь «в этой стране», в покаянии «мнений»,
жулью ( Уж так принято! ) любят внимать...

а прочие? а впрочем, ерунда кто и когда
не всё едино, рассыпаны все кости, да в
корзину, как пепел, как кремация души,
чего разрушим, иль похерим, чего найдём
или сумеем, «а судьи кто?», сословия
иль касты, а может ветер, вихрь атласный,
что всё развеет, разнесёт, посеет иль опять
пожнёт, свобода автора известна, цензуры
что внутри ему не разорвать,иду ко дну,
к зачину, где точка приоткроет чинно или
опустит покрывало, иль занавеси опахало.

Блестящ убористым пером,
Могуч размашистым крылом.
И самых пасмурных ночей,
Окраской тёмною черней.
Под солнце ворон в высь небес,
Взлетел, бросая тень на лес.

Расправил крылья в вышине,
Он вольный, не чета он мне.
Летит туда, куда желает,
Границы стран пересекает,
Без разрешения и виз,
Падений, не пугаясь вниз.

Казачьих песен он герой,
КрУжит он в них над головой.
И предвещая что-то криком,
В краю заброшенном и диком,
Пугает им поющих, но,
Они — забыли страх давно.

И...

Уходил не надолго, а вышло,
Навсегда вышло, так быть должно.
Росли в возрасте дат жизни числа,
И «сейчас» превращалось в «давно».

Не прощался, сказал: - «До свидания»,
Но вмешались в судьбу Небеса.
И сдержать он не смог обещания,
Увела прочь, пути полоса.

Всегда помнил, что должен вернуться,
Что реальности этой чужой.
Но был должен идти судьбы курсом,
И своей, не прямою тропой.

Во сне спорил с судьбы голосами,
Их меняла она, каждый миг.
Силой их управляла здесь нами,
Каждый...

Внучке-Анне, к Трёхлетию!
(от Дедушки и Бабушки Русаковых)

День Рождения Принцессы,
Отмечаем всей семьёй!
Ей желаем — Поэтессой
Стать, как Дедушка родной!

Чтобы рифмами прельщала,
Красноречием строки,
Ребятишек обольщала
Королева красоты!

Чтобы Анечка блистала,
Филигранностью ума,
Книжки с радостью читала,
Познавая смысл Добра!

Через год, чтобы считала
Вплоть до тысячи, в уме,
Цифры быстро умножала,
Друг на друга; — резюме,
К школе, лично написала,
Внученька, своей...

«Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда…»
А Ахматова


Как хорошо, что глаз не видит
(С молвой, быть может – "зуб неймёт"),
Болота, где над мраком ила,
Царица-лилия цветёт!

Я живу в соседнем доме
Мне по почте шлют стихи
Их читаю на балконе
Видно пишут их лохи

Только время правду шепчет
Как из крана тушь/вода
Только сон мой душу лечит
Долго тянутся года

Я люблю готовить сказки
Одеваться в спесь листву
Моё тело жаждет ласки
И привыкла я к льстиству

Только слово мне не лечит
Знаю всё давно сама
Все погасли в доме свечи
Только светится одна

Время к пульсу прижимает
Думает ответа нет
Так луна нас обжигает
Много радостей у лет

И весны...

Это было в начале лета.
Взоров двух, вдруг совпали лучи.
А потом стало душно от света!
Неужели, хоть он приручит?

Избалованный, самодовольный,
Слишком сладкий, как мартовский сон-
Прикоснулся губами к ладони -
Слава богу, был тихим мой стон.

С упоением пил мою душу.
По кусочку сердечко кроил.
Кто подумать бы мог, что услышу
Хоть однажды, что он "полюбил"!

Притворился собой на секунду,
А потом стал таким же опять.
Твою душу я скоро добуду,
У тебя ведь учусь приручать!

Ответ: Юмор до добра не доведёт

То, что Ваши арабески в лужах, где ж ещё им быть,
Для арабов повод веский интифаду объявить.

Ваш тогда коллега-автор, непорочной синевы,
Будет просто провокатор, провокаторшею - Вы!

И когда за арабеску защитит араб свой род,
То найдётся повод веский перекрыть Вам кислород.

Над коллегою ехидным улыбнётесь Вы тогда,
Как от пояса шахида к Вам подключат провода.

Юмор, всем давно известно, до добра не доведёт.
Лучше очень скучный скепсис...

Своё я сердце ей отдам,
Всё рваное и вся больное.
Ведь поверил вновь я чудесам,
Когда увидел нечто внеземное.

Анна, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Её душа легка, воздушна
И лишь подвластна небесам.

Глаза как яркие сапфиры,
И улыбка, пленяющая мир.
Вложил я сердце в эти лиры,
Ведь её создал точно ювелир.

?Мармеладов?