Оазис посреди пустыни

Милая,
верни меня: к теплу…
Я войною весь заледенел.

Я служу не сердцу, а баблу.
И жовто-блакитний сатане.


Лед на мне. Он как бронежилет:
ни штыком, ни пулей не достать…
Можно до кишок заледенеть.
Можно убивать.
До двух… до ста…


Я полгода смертью здесь дышу.
Я полгорода спалил к чертям.
Нарезая улицы в лапшу…
В хлам шинкуя:
то детсад,
то храм…


Я блюю и я молюсь — с брони…


Милая,
открой конверт… открой…
Вот ключи от сердца. Поверни!!
Да не так. А...

Ну, как не пойти?
Хэллоуин-пати!
Не Рио, но, кстати,
Почти!

Отделен, нелюдим, как башня,
Дом посреди пятиэтажек.
Сперва НИИ, потом архив,
Затем пошло - ни мёртв, ни жив:
Аренды - там бордель, тут офис,
И слухи каждый год о сносе.
Был за копейки снят этаж,
Чтоб на ночь замутить шабаш,
Не обесточенный, но верхний,
Народ халяве свято верен.
Гоняли клининг в хвост и в гриву.
Жми кнопку "сделать нам красиво"!

Из курток и пуховиков,
За исключеньем мужиков,
Повылезла
Бразилия...

В нашем сквере, за домом – электрический рай.
и березы и вязы в серебристых свечах,
инкрустированы фонари под сакральный грааль.
Полыхают сусальным золотом карусели в ледовом городе,
а фонтан цветет фосфоресцирующей синевой,
посреди переливчатых волн Лорелеи облик плывет златокудрой.
Иллюминации водоворот, фейерверк, детский крик, хоровод.
Новогоднее волшебство набирает свой искрометный ход.

Только просит работа души деревенской глуши:
ни души, да Астарты лучи, снега чистого хруст...

Неоновые улицы...
Неонового города.
Неоновая музыка...
Неоновых людей.
Вокруг меня всё вертится...
Вокруг меня всё кружится.
Стою я посреди толпы...
Неоновых зверей.

Маски – Шоу!

Под масками скрываются...
Неоновые лица.
Хохочут и пытаются...
Они ко мне пробиться.
Неоновые фонари...
И свет горит неоновый.
И я в объятиях стою...
Неонового холода.

Маски – Шоу!

Боюсь свои глаза открыть...
И сделать шаг вперёд боюсь.
Ведь неизвестность впереди...
Боюсь... что оступлюсь...

Какие-то легкие строки,
в которых приходит весна.
Съедаются наши пороки
и цель для небес не нужна.

Какие-то буквы о мире,
где нету ночных кононад.
Где вороны каркают шире
и сыпется на землю град.

Какие-то минуты молчания,
покров золотой тишины.
Вдруг сердце услышу случайно,
пойму для чего мы нужны.

Какое-то новое чувство,
его я хотел описать.
На улице лужи и грустно,
а где-то идет в бой солдат.

Весна пусть приходит скорее
чудесною музой души.
Мне кажется...

Юность – самолюбива,
Молодость – вольнолюбива,
Зрелость – жизнелюбива,
Что там еще впереди?
Только любви по горло,
Вот оно как подперло.
Сердце стучит упорно
Птицею взаперти.
Мне говорят – холод,
Голод и Божий молот,
Мир, говорят, расколот,
Так, что на брата брат.
Мне это все знакомо,
Я не боюсь погрома,
Я у себя дома,
Пусть говорят.
Что мне до разговора,
Дом посреди простора,
Ветер с уловками вора,
Славится ловкостью рук.
Мне – мои годовщины,
Дочке – лепить из глины...

Эта жизнь, как игра, чет и нечет.
Что берётся взаймы – не отдать.
Подступает медлительный вечер,
Чтоб судьбу на звезду загадать.
Что там в небе?
Покой и сиянья,
Август всяческих благ приберёг…
И летит посреди мирозданья
Одинокий на свет мотылёк.
2006г.

И до хрипа и до вздоха
К микрофону всякий лез,
Так, что корчилась эпоха
От пророчеств и словес.
Громы-молнии метались,
Доставалось этим, тем…
Натерпелись,
Намолчались,
Дайте высказаться всем..
Посреди досужих мнений
Поминая всуе честь:
- Демократией заменим
Всё, что было
И что есть.
Совесть – лучшая основа,
Вся надежда на неё…
Пригляделись – сверху снова
То же самое жульё.
Ах, народ да населенье,
И куда же завело?
Пьянка – лёгкое веселье,
Да похмелье тяжело.
Видно вправду...

На всех концах большой планеты
Связала нас единства нить.
В Казани собрались поэты,
Чтоб о своём поговорить.
Не ради праздных разговоров,
Не для досужей чепухи.
С трибуны радостно и споро
Звучали русские стихи.
Потом среди цветного зала,
Упрятав в угол тишину,
Одна испанка мне читала
Про Ибаррури и войну.
Она была совсем девчонка,
Дитя израненной страны.
Она писала ни о чём-то,
О том, что помнить мы должны.
Стихи те выстраданы были,
Дышала пафосом строка…
А над Казанью тихо...

Несуразное жизнь напророчит,
И примолкнут в садах соловьи.
Если горе мне застило очи,
То припомнятся предки мои.
Посреди мирового порядка,
На закате прекрасного дня,
Если мне безмятежно и сладко,
Всё равно окликают меня.
Мрак накроет, но вспыхнет лучина,
Чтоб летейские воды проплыть…
Обещаю, чего б ни случилось,
Никого, никогда не забыть.