О шекспире

Под Иосифа указку
Полной мерою мешки
Набивают под завязку
Братья (те же мужики,

Что приехали с Поволжья
За пшеницею в Тамбов.
А найти пшеничку сложно -
Перебили мужиков).

Но зерно Иосиф сыщет,
Не посадит на паёк.
Коммунизма призрак нищий
От страны ещё далёк.

Без разборок и делёжки
Сможет нищенка прожить -
Поклониться стоит в ножки
И накормят, может быть.

На египетских раздольях,
Где ковыль растёт ничей,
Мы накушаемся вдоволь
Благородством богачей.

Загрузить братьёв...

Я пытался бороться с гневом –
Резал кожу на мокрых пальцах,
Но, не веря в судьбу страдальца,
Часто, часто клеймил я небо.

Я смотрел на чужие судьбы,
Резал ради искусства нити –
Умирать я решал, иль жить, и…
Написал пару пьес «О суть бы…»*

Я спустил на вино и женщин,
Пару сотен талантов мира,**
Но, не славясь нытьём Шекспира,
Крахом был мой дебют увенчан.

Я пытался напиться ядом,
Продал баксов за двести душу,
И, наверное, жизнь разрушив,
Я сижу на пороге ада:

Но и тут...

Не хвалюсь Своим талантом,
просто хочется сказать,
что с Эммануилом Кантом
нечего Меня равнять.

Не нужна мне слава Будды
и Шекспир Мне не ровня,
даже Сам Хрущёв как будто
круглый нолик для Меня.

Что Мне Архимед? Подмётки.
Что Петрарка и Ньютон?
У Меня иные нотки
и физический закон.

Я летаю выше крыши,
выше птиц и облаков,
остальные - много ниже.
Ясно же без лишних слов.

Я настолько гениален,
что Мне только Пушкин брат.
Вы Мои стихи читали?
В них Мой гений виноват.

Я не имею прав жить так, как я хочу,
Я вас не заслужил – минуты вдохновенья,
Я должен пить и есть, а чем я оплачу
Досуг для творческой игры воображенья.

Я должен пить и есть и содержать семью,
Я должен быть как все обутым и одетым,
Когда же мне питать иллюзию свою,
Зачем себя считать непризнанным поэтом?

Затем ли, что поэт поставлен выше всех,
И люди чтут его искусство как святыню,
И, в глубине души надеясь на успех,
Стремлюсь насытить я голодную гордыню?

Затем ли, что в другом...

С небесных гор струится водопад
И дождик всё никак не прекратиться.
Кругом вода и только нежный вгляд
В моих глазах бесследно раствориться.
Ты постоянно жаждешь мне сказать
Нечто волшебное и сердцу дорогое,
Но я всё не могу никак понять
Где ложь и что же истина такое?
Вновь шёпот слов твоих
Мне душу растревожит.
И музыка сердец наших звучит.
Он, как бальзам, для сердца мне поможет
Текст слов такой, что и Шекспир сам замолчит.
Я улыбнусь, словам твоим внимая,
И я поверю на мгновение...

Конечно, пафос зрелищ привлекает,
И шутки ниже пояса, смешней,
Вот только, сценаристы забывают:
Искусство создавалось для людей.

Великой песни сила бесконечна,
С ней не боялись люди умирать,
Сейчас же тексты – полная беспечность
Того, кто научился рифмовать.

Ну ладно песни, а литература,
Герои, строгость жанра - в забытье,
Не вся, конечно, но порой халтура,
И мера не в морали, а в цене.

А что же в театре, в детище Эллады,
Шекспир в осовремененной канве,
Не соответствуют ей...

В эоловой арфе
Запутался в трансе
От звуков шальных
Напевов хмельных
Бог ветра Эола,
Достойный престола,
Сошедший с вершин
Ветров Господин.
В порывах экстаза
Не зная отказа,
Рыдал от тоски,
Топил корабли,
Качал колыбели,
Играл на свирели,
Играл и играл,
Звезду целовал.
Решал судьбы мира,
Он даже Шекспира
Исполнил легко,
Создав полотно
В театре домашнем –
Эоловой башне.

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?

Распалось время. Личности распад
Стал неизбежен - вместо солнца кукишь
Сияет с неба. Все вокруг вумат,
А лишь не пьют больные или суки.

Забвения вода - в ней блеск зеркал,
Что оживляет лик весьма опухший.
Хохол в жене молодку увидал,
Когда она ещё была хохлушкой.

Судебный пристав, а за ним жлобы
О чём-то непонятном мне вещают.
Нет, о долгах я вовсе не забыл
И кредиторам всем долги прощаю.

Российский Гамлет мёртв, в руках свеча,
Отравлен ядом быта неустройства.
Ему бы дурачку...

В душе твоей томятся
Пластикой титана,
Остроты линий, дикий символизм,
Эмоций порох, пепелища драматизм.
И дробный мир - орнамент,
И кристаллическая четкость,
И напряженность колорита,
Пульсация природы,
Демонический раскол,
Лилово-золотой космизм.
Наследник прерафаэлитов,
Возрождения, Шекспира, Гете,
Ты дух бунтующий, дух одинокий,
Во имя сумасшествия святого.