О поэтах

1
В блаженстве юности, когда-то,
с раскрытой книгой, пред собой,
внимал я Лирике собрата,
и стих, в ней, нравился любой...,
а, в чтении, время пролетало,
но жизнь, свой опыт ( в дар ) вручала
и поэтический балласт,
во мне копился, словно пласт...,
и до поры, всё зрело семя,
незрим всегда, в нём, был Поэт,
но, по прошествии многих лет,
Романом разрешилось бремя,
сюжет и форма где, А.С.,
но стиль где, мой, верша Прогресс!
2
Вкушай Роман...- О, Мой Читатель!
Для Творчества...

Пиджак потёртый и кургузый,
Манжеты край заколосился.
Поэту заменила Муза
Жену... вот он и обносился.

Он нищ, ведь всё богатство мира
Отнёс любовнице строптивой,
Теперь один в пустой квартире
Слагает стих ненормативный.

Со всех работ давно уволен,
Поэт голодный - эко диво...
А та, с которой стал голь-моль он,
К нему давно не приходила.

С воображением кипучим
Легко загнуться от горячки,
Без женщины дойти до ручки,
Сыграть от воздержанья в ящик...

- Негоже...

Пламенный призыв этого автора трогает своей непосредственностью и это ещё можно понять. Но последние строки заставляют других, почтенных поэтов, задуматься, зачем собственно их поневоле причислили к плеяде неких ПОЧТИ литературных деятелей? Можно предположить, что слово "почти" подогнано в рифму слову "прочти", но так или иначе оно не воробей и его не вырубить топором и не выжечь с поиска Гугла и Яндекса.

Пародия называется

Почти пишу.

Прошу тебя, товарищ мой,
С меня ты не взыщи...

Кто скажет, что стихи уже не в моде,
Что канет в лету магия пера,
Что рифмы все давно уж наисходе,
Что сдать в утиль поэзию пора,

Не обличает лирика изъяны
Разгульной жизни хаоса и тьмы,
В чужом пиру похмельем обуяны
Стихи немелодичны и немы,

Пришли на смену ценности другие,
Мечты из прошлого не вороша,
Тихонько начинает в летаргию
Впадать переболевшая душа,

Поэт уже не может быть поэтом,
Эмоции взметнувшим на дыбы,
Он инородным числиться предметом,
Смирившись с...

Легко обидеть скромного поэта,
Мол рифмы нет, наклон пера не тот.
Гнобить, смеяться и не ждать ответа,
Пусть знает своё место виршеплёт.

Однажды знатоком себя признавший,
Теперь старается учить всех, как писать.
"Великий критик", истину познавший,
Писать поэтам, начал запрещать.

На критику ответов не потерпит,
Поэт смиренно должен всё терпеть.
А критикан, красивой фразой слепит,
Он смог её из книжки подсмотреть.

Научно, всё по полочкам разложит,
Научит, что есть ямб, а что...

Обогреть весь мир! Даёшь! Скорее!
Лето, нескончаемое лето!
Кочегары все больны идеей,
Как больны величием поэты.

Мир не утром солнечным согретый,
Ослеплён не красочным базаром.
Кочегары все в душе поэты,
Или все поэты кочегары?

Эх! Тяжела поэта доля, понять его не всем дано!
И он строчит свои изделья, глядя с надеждой на окно.

А в том окне, как на картине стряпуха стряпает пирог.
Поэт уже в изнеможенье, ах, настрочить бы на кусок!

Тот аромат предивно чудный манит и голову кружит!
Налей, ему стряпуха чаю, дай пирога, он настрочит

Ещё полтома восхвалений и жалоб на судьбу свою.
Эх, тяжела поэта доля…за стих не кормят! Вот! Суют

Лопату в руки, топай милый, да огород перекопай!
От строк твоих нигде...

У лживой тайны нет секрета,
Нельзя искусственно страдать.
Нет, просто так не стать поэтом,
Нет, просто так никем не стать...

Кто нас рассудит, Боже правый,
Чего ты медлишь, что ты ждешь,
Когда кричат безумцы: «Браво!» —
Чтоб спели им вторично ложь.

И есть ли истина в рожденьи,
А может, это опыт твой,
Зачем же просим мы прощенья,
Встав на колени пред Тобой?

И, может, скоро свод Твой рухнет,
За всё расплатой станет тьма,
Свеча последняя потухнет,
Наступит вечная зима...

Если потеряешь слово,
Встанешь перед тупиком, —
Помычи простой коровой,
Кукарекни петухом.

Сразу станут легче строчки
От вождения пера.
Превратятся кочки в точки,
Станет запятой дыра.

Уложи свой лоб в ладошку
И от нас, от всех вдали
Потихоньку, понемножку
Крыльями пошевели.

И падут перед стихами
Тайны сотен тысяч лет.
Всё, что трудными ночами
Ты предчувствовал, поэт.

Нет, перо в руках поэта —
Это вам не баловство.
Он — дитя, соском пригретый,
Но в нем...

А в траве апельсин, как оранжевый отблеск заката.
Он уходит один, нет, его уводили куда-то…
До рассвета лишь шаг, остается дыхание смерти,
И в последних стихах вы поверьте, ему и проверьте.
Что еще в эту ночь, эту лунную ночь? Лишь соната
И не может помочь даже ангел, летящий куда-то,
- За душою спешит? - кто-то спросит, и отсвет покоя
За чертой, за границей, но откуда сегодня такое?

Безысходное чувство, что черные всадники немо,
Отпустились на землю, пленили бескрайнее небо.
Корабли...